«АиФ Оренбург» продолжает серию публикаций о селах, которые даже малыми назвать язык не поворачивается, поскольку в них осталось буквально по одному двору. На этот раз корреспондент побывал в гостях у жителя села Николаевка Саракташского района.
50 дворов на два километра
Евгений Михайлович Мощенский встречает нас за работой - во дворе у колонки с водой моет посуду после завтрака.
«Думал, успею до вашего приезда, - улыбается он. - Ну ладно, пойдемте в дом, вы же по делу приехали».
Однокомнатный домик с печкой и небольшой кухонькой в сенцах дядя Женя построил сам больше 15 лет назад, когда вернулся на родную землю.
«У нас тут старый дом стоял, в котором мы с женой жили, но после того, как деревня разъехалась, от него почти ничего не осталось, - рассказывает он. - Вот на старом фундаменте я новые стены и поставил, когда в 2002 году принял решение снова сюда переехать».
Но обо всем по порядку. Николаевка - деревня старая, историю свою ведет еще с 1896 года. Всегда в ней жило много народу, да и в 1940 году, когда родился Евгений Михайлович, насчитывала не менее полусотни дворов, растянувшись на пару километров вдоль реки Большой Ик. Был здесь колхоз, где работали мама и бабушка Жени, которые и растили его со старшей сестрой и младшем братом.
«Начальная школа у нас тут была, а потом ходили в соседнюю Екатериновку за четыре километра, - рассказывает Евгений Михайлович. - Потом работали в нашем же колхозе. Это сейчас никого работать не заставишь, а нас никто не спрашивал - 14 лет исполнилось, иди работай».
Молодой парень пошел прицепщиком на местную МТС. Станция считалась государственной, а потому зарплату на ней платили живыми деньгами, а не трудоднями, как в целом по колхозу. Тогда же молодой парень женился.
«Мы с ней учились вместе, - рассказывает он о супруге Юлии Ивановне. - А потом дружить начали, поженились, детей двоих родили, да дом построили».
В 80-е годы на селе стало жить тяжело, народ стал разъезжаться в поисках лучшей жизни. Дочь после восьми классов уехала в Саракташ, сын - в Оренбург. Там же дети получали будущую профессию. Евгений Михайлович хорошо помнит день, когда уезжал из родной Николаевки.
«Это было 27 мая 1984 года, - рассказывает мужчина. - Тогда в селе оставалось буквально пять дворов, да и те разъехались по осени. Мы бы и раньше уехали, но я был занят на посевной, попросили закончить полевые работы и только потом уезжать. Те же, кто оставался, посеяли огороды, а потому решили уехать после того, как снимут урожай».
К городу не привык
18 лет прожил Евгений Михайлович в Оренбурге. Работал, растил детей, стали появляться внуки. Но родная земля никак не отпускала Мощенского.
«Сколько я не жил в городе, все мечтал вернуться в свою Николаевку, не привык я к городу, - говорит дядя Женя. - Однажды жена расчувствовалась и сказала, что готова пойти за мной на край света. Я сразу же предложил ей вернуться в родную деревню, но она ответила: «Куда угодно, но только не туда!»
Решение все бросить и вернуться в Саракташский район у него созрело практически внезапно. Отработав свое, Евгений Михайлович вышел на пенсию, работа уже не держала, да и с женой к тому времени стали практически чужими людьми.
«Почему так происходит? - вздыхает он. - Женимся по большой любви, а потом она куда-то девается. Так и у нас случилось». Подумал он, что раз уж готовить и стирать приходится самому, то делать это он сможет и в родной стороне. Но уехать от семьи оказалось не так просто. Услышав новость, отъезду стали противиться дети, дошло чуть ли не до скандала. Но от своего решения Мощенский не отступился.
«Поехал на железнодорожный вокзал, там стояли машины, которые готовы были везти в любом направлении подошел к одному, говорю, мне в Николаевку надо, тот согласился везти за 800 рублей, - вспоминает дядя Женя. - Для меня это дорого было, но я упомянул, что как ветеран труда имею право на льготу. Водитель отвел меня к другой машине, там шофер согласился отвезти меня за 600 рублей. Так и поехали, я забрал из дома только смену вещей да кое-какие пожитки».
Новый дом на старом фундаменте
Удивительно, что на карте, которая была у водителя, дороги до Николаевки не было. Но Евгений Михайлович настоял на том, что покажет, как ехать. Так и добрались. Шел апрель 2002 года, в Николаевке Мощенский стал третьим жителем.
«С тех пор, как мы все разъехались, здесь осталась жить только семейная пара Ефремовых - старики жили здесь до последнего, а потому здесь не стали срезать столбы со светом, - говорит Евгений Михайлович. - А тут я приехал, так и жили соседями, помогали друг другу».
На старом фундаменте дядя Женя решил строить новый дом. Устроился работать на лесопилку в соседней Екатериновке, там же жил в пустующем домике, предварительно договорившись с его хозяином. С лесопилки забирал обрезки от леса, из которого буквально за три месяца соорудил стены и крышу. В августе, пока в домике не было полов, перебрался жить на чердак.
« Я тогда говорил, что у меня двухэтажный дом, - смеется он. - Ночевал под крышей, а днем доделывал внутреннюю отделку, понимал, что если до конца лета не закончу, то зимовать будет негде».
К тому времени дети смирились с решением отца, стали помогать со стройкой, настелили полы, обмазали стены, сложили настоящую печку. Но все равно не переставали звать обратно, Евгений Михайлович стойко сопротивляется до сих пор. Его не пугает ни отсутствие центрального водопровода, ни то, что зимой приходится отапливаться дровами, ни заметенные дороги. Всего три года назад он перестал ездить в Саракташ на велосипеде за продуктами. Говорит, проще было самому проехать 17 километров, чем часами ждать автобус, до которого еще нужно было дойти в Екатериновку.
«Сейчас мне дети каждую неделю продукты привозят, а зимой дороги ко мне никто не чистит, они с запасом все привозят, а если очень надо, то добираются от Екатериновки до меня на лыжах, - рассказывает Евгений Михайлович. - Зимой хлеб я сам пеку в печке, вода в колонке не замерзает, ношу ведром в дом. Каждую субботу у меня баня и стирка. Сейчас еще огород держу - картошку уже выкопал, капуста с помидорами остались». Скотину он никакую не держит, решил, что дешевле купить яйца в магазине, чем ухаживать за птицей.
Совсем один Евгений Михайлович остался лет 10 назад, когда умерли старики Ефремовы, а их сыновья кто погиб, кто уехал. Но он не унывает, ходит на рыбалку, а зимой плетет корзинки да гнезда для куриц, которые потом раздает людям.
«Я ничего не продаю, просто дарю, - говорит Мощенский. - Даже когда деньги предлагают, отказываюсь. Приятнее просто отдавать. Жаль только сейчас суставы на пальцах подводят, тяжело уже плести».
«Не могу предать родину»
Прошлой зимой, к слову, случилось у Мощенского непредвиденное - стало ему плохо, вызвал скорую, но машина несколько часов не могла пробиться сквозь заносы. Пока фельдшер по телефону консультировала его, что делать, какие лекарства принять, в Екатериновке спешно искали трактор, который расчистил бы путь. Все закончилось хорошо, Евгений Михайлович почти три недели пролежал в районной больнице, но потом все равно вернулся в Николаевку.
«Я ему каждый раз говорю, что можно устроиться в пансионаты для престарелых хотя бы на несколько месяцев, но и это его не привлекает, - рассказывает фельдшер мобильного ФАПа Валентина Ивановна, замеряя ему давление. - Навещаем его каждую среду, назначаем лекарства, какие заканчиваются, привозим. Уговариваем хотя бы на зиму перебраться куда-то, куда той же скорой проще будет добраться в случае чего, да хоть в ту же Екатериновку. Там дом есть пустующий, можно было бы с хозяйкой договориться. Но он упорно отказывается».
«Не могу я родину свою предать, - тут же отвечает Евгений Михайлович. - Я тут родился, тут и жить буду».
Жить в Николаевке ему не скучно. «Здесь раньше заказник был, да год назад запрет на охоту сняли, - сетует Мощенский. - У меня в прошлую зиму в беседке во дворе заяц зимовал, а этой зимой лис приходил, мышей у меня ловил. Ни тот, ни другой меня не боялись, за своего считали. Да что там, у нас тут кабаны по 20 рыл ходило, и те меня не боялись, мы с ними мирно жили, да в этом году их почти не осталось, постреляли наверно». Вечера коротает за книгами - они стали его единственными друзьями. Летом у Евгения Михайловича появляются временные соседи. Сразу два пасечника поставили рядом с его домом пчелиные ульи. Но с наступлением осени они разъезжаются. А прошлым летом из сельсовета приехали в Николаевку артисты с концертом, отмечали 125-летие деревни. Тогда же установили новый указатель, правда деревню по ошибке назвали Новониколаевкой, спутав с другой. Село тогда навестили его уроженцы и бывшие жители, приезжал глава сельсовета, а Мощенскому даже вручили благодарственное письмо за сохранение деревни. Теперь он просит исправить название чтобы восстановить историческую справедливость.
Сейчас одно только волнует Евгения Михайловича - по состоянию здоровья ему трудно заготавливать дрова на зиму, уже не может он ходить в ближайший лес за валежником и пилить упавшие сосны. Дети привезли небольшой запас, но на холодный период их явно не хватит. А в остальном Мощенский доволен тем, как живет в родном селе, хоть и один.
Отшельники на хуторе. Как супружеская пара живет в деревне из одного двора 
Там, где прошло детство. Новосергиевские села опустели после закрытия школ 
Утиные истории. Как Айтуарская степь провожает зиму 
О зверях и погребальном музее. Путевые заметки автостопщицы из Сибири 
В истории с рабством белоруса в Оренбуржье все больше вопросов