Когда пять лет назад нефтяники зашли на территорию Бузулукского бора, чтобы производить добычу углеводородов, оренбургская общественность выходила с митингами в защиту национального парка, учёные рассказывали, что это губительно для бора, а власти разводили руками и уверяли, что сделали всё, что могли, чтобы этого избежать. Сегодня этот вопрос снова набирает актуальность в связи со сменой собственника компании, ведущей добычу в бору.
Можно или нельзя добывать нефть в национальном парке? Какие компромиссы возможны в этом вопросе? Почему в Советском Союзе приняли решение, что нефтяникам не место в бору, а сейчас изменили точку зрения? Ответы на эти и другие вопросы ищем вместе с научным руководителем Оренбургского федерального исследовательского центра УрО РАН, академиком РАН, Вице-президентом Русского географического общества Александром Чибилёвым.
Выступать от имени природы
Евгения Чернова, «АиФ Оренбург»: Александр Александрович, банкротство Антипинского НПЗ, который стал победителем в аукционе на разработку нефтяных месторождений в Бузулукском бору, стало поводом для того, чтобы снова поставить вопрос о судьбе бора. Однако и пять лет назад, и сейчас научное сообщество высказывает противоположные точки зрения: одни говорят, что добыча в бору приведёт к гибели этой природной жемчужины, другие, наоборот, пророчат смерть бору, если не откачать нефть. Откуда такие расхождения?
Александр Чибилёв: Действительно, сегодня в науке нет единства, это всё отголоски прошлого, когда наука выполняла волю политического руководства страны. Действительно, сегодня в науке нет единства, это всё отголоски прошлого, когда наука выполняла волю политического руководства страны. В советское время плюсов, действительно, было много. Одним из положительных качеств была стабильность. От учёных не требовали сиюминутного результата, но были и недостатки, связанные с идеологией. Работали и обслуживали великие стройки коммунизма. Разные идеи возникали в умах не очень умных людей, которые уводили науку на ложный путь. Знаете, как появилась целина? Одни учёные сказали, что СССР можно распахать 13 миллионов гектаров, а другие сказали, мы можем найти 42 миллиона гектаров, – и нашли… Долгие годы в стране преобладал «природопокорительский синдром». Природу можно победить, горы свернуть, реки зарегулировать. Вплоть до абсурдных идей в биологии, географии, варварских методов добычи полезных ископаемых и т.д. У нас и сегодня всё это есть, работают комиссии по борьбе с паводком, к примеру. Именно по борьбе.
Мы до сих пор пытаемся бороться с природой, а не жить с ней в согласии. Наука должна быть независимой от политики, власти и не должна обслуживать интересы безответственного бизнеса. Кто-то должен выступать от имени природы. Сейчас это пытается делать Российская академия наук. Что касается вашего вопроса о боре – нефтяные месторождения сами по себе никакой угрозы его существованию не несут.
В обход закона?
– Но вы сами всегда были против добычи нефти в Бузулукском бору…
– Именно так, свою позицию я обозначил в 1973 году на одном из совещаний в Доме Советов, – это как раз видение ситуации со стороны самого бора, а не со стороны заинтересованных лиц в бизнесе или власти. Национальный парк и добыча нефти – понятия несовместимые. Создавая Национальный парк мы готовили немало документов и экспертиз. И сразу скажу: проект национального парка 2006 года, прошедший государственную экологическую экспертизу, не позволял вести добычу нефти, а только предусматривал реализацию Программы по приведению скважин в безопасное состояние. По тому проекту были выделены особо охраняемая заповедная зоны, но спустя четыре года их, втайне от авторов проекта, изменили. В том же проекте были предусмотрены две технологические площадки. Подчеркну – именно технологические, предназначенные не для добычи нефти, а для ликвидации скважин. В проекте 2010 года их стало уже восемь. Моё чёткое мнение – это было сделано преднамеренно в интересах нефтяного бизнеса. Документ, подписанный чиновниками Оренбургской области и позволяющий вести добычу нефти в бору, был составлен в 2010 году вопреки государственной экспертизе. С 2014 года губернатор и сами нефтяники рассказывали о том, какими технологиями они располагают, якобы всё это позволит «очень нежно» откачивать нефть из бора. В документах и презентациях говорилось о наклонных, горизонтальных и кустовых скважинах, которые не нанесут никакого ущерба бору. На практике все оказалось иначе. Нельзя на обмане развивать бизнес.
– В советское время в бору всё же работали нефтяники…
– Да, и результат этой работы был плачевным. Первые опыты добычи нефти на территории бора были ещё в 1960-1970-е годы. Разрабатывались три месторождения нефти – Воронцовское, Гремячевское и Могутовское, общие запасы которых составляют от 40 до 60 (возможно больше) миллионов тонн. По ценам 2014 года, когда в бор снова зашли нефтяники, это богатство оценивалось минимум в 1,1 триллиона рублей. Неудивительно, что ради такой цели нефтяники готовы практически на всё. И это подтверждает история: все 45 лет, после своего ухода, нефтяники предпринимали много попыток вернуться в бор.
Во времена СССР Алексей Косыгин, занимавший тогда пост премьер-министр страны, личным распоряжением запретил «трогать бор». Заметьте, тогда даже современного понятия «экология» не существовало, однако власти приняли верное решение с заделом на будущее. Однако, как видим, одно из месторождений уже подготовлено к добыче. Сегодня это чисто экономический вопрос, его рассматривают как уже свершившееся событие, обсуждают только нюансы. Но обещанных технологий, защищающих бор мы не видим.Никто не защищает сам бор, поэтому задача учёных – оценить последствия и не допустить расчленения бора как единой экосистемы.
Дёшево и сердито
– Вы говорите, что сегодняшние технологии нефтяников не позволяют вести добычу без ущерба. А вообще в мире они существуют?
– Конечно, я сам видел в Румынии виноградники, которые растут прямо над нефтяным месторождением и там добывают нефть, но при этом природа не страдает. Такие технологии используют на юге Англии, в Скандинавии. Но в России такого опыта пока нет. Наши нефтяники гонятся за сверхприбылью, не желая тратить лишние деньги. Нефть из Бузулукского бора сама по себе дешёвая. Зачем делать её дороже за счёт внедрения каких-то новых технологий? Цель одна – минимум вложить, а получить по максимуму.
– Какое решение проблемы вы видите?
– Сейчас есть собственник, который должен привести территорию этих месторождений в безопасное состояние, а потом предложить такие технологии, которые не нанесут новый ущерб. Если этих технологий нет, то все нужно приостановить. Мы с предыдущей командой (уже четвертой) владельцев лицензии с большим трудом подписали Протокол – «правила поведения» непрошенных гостей в бору. В протоколе предусмотрены экологические ограничения, которые должны вернуть участников процесса к единственному «законному» проекту 2006 года. Нужна добрая воля Министерства природных ресурсов и экологии РФ, нового руководства области и новых собственников лицензии, которые должны найти разумное государственное решение. Если нет технологий разработки месторождений без ущерба единой экосистеме уникального в мире бора, – месторождения следует перевести в государственный резерв Российской Федерации. Уверен, что это было бы замечательным вкладом Оренбургской области в нынешнее и будущее могущество нашей Родины.
Чем может обернуться загородная мечта для многодетных семей? 
Оренбургский геолог - о балансе в добыче полезных ископаемых 
Михаил Давыдов: «Мы не позволим сделать систему МВД политической дубинкой» 
Каждый шестой оренбуржец живёт за чертой бедности 
Орск идёт на три буквы – ТКО. Почему в городе буксует тема вывоза мусора