Гарри Бардин представил оренбуржцам мультфильм «Слушая Бетховена». Год кино завершился премьерой нового произведения известного мультипликатора. Корреспондент «АиФ Оренбург» побывал на творческой встрече с режиссером.
Мороз по коже
«АиФ Оренбург», Людмила Максимова: Вы представили свою премьеру в Оренбурге? Что для вас значит наш город?
Гарри Бардин: Раз я здесь родился, то здесь и пригодился. Поэтому всегда со своим отчетом о проделанной работе приезжаю в родной город. Я жил здесь на Советской, 1. До 2001 года я не был здесь с трех лет, и когда я оказался снова у родного дома, то сразу узнал его. Мы жили на третьем этаже, а внизу было танковое училище. После скорых курсов солдаты уходили на фронт под песню «Вставай страна огромная». И она на всю жизнь отпечаталась в моём сердце, идущая откуда-то снизу. Когда я ее слышу, у меня мороз по коже. Для меня это не пустой звук, а воспоминание моего раннего детства.
- В любой драматургии должен быть конфликт, который должен вызревать. Мультипликация - мой принцип. Я предлагаю моему зрителю сыграть со мной в игру. Так как в детстве у меня не было игрушек, вот я и играю. То ли это коробок спичек, то ли это моток проволоки или бумага. Но перед тем как начинать парадоксы, сначала я должен опереться на фундамент реальности. Вот вам моток проволоки, а теперь давайте пофантазируем, и зритель или идет, или останавливается. Если я его увлеку своей идеей, то мы приходим вместе к финалу. В этом принципе есть риск. Человека, который говорит искренне и честно, могут счесть дураком. Но когда я вижу реакцию зрителя, и он аплодирует, значит, он согласен, и к финалу мы пришли вместе.
- А что раньше: музыка или идея?
- Все по-разному. Иногда приходит в голову идея, и я ищу приличествующую музыку. Так было с «Гадким утенком». Какая шла цепочка? Гадкий утенок превращается в лебедя, лебедь - в лебединое озеро, а оно - в Чайковского, дальше я присоединил Щелкунчика. Я сам боялся собственной смелости. Это была большая ответственность. Последние номера в «Гадком утенке» шли в партитуре Петра Ильича Чайковского. Я должен был придумать такую пластику, чтобы не возникало сомнения, что Чайковский писал это не для Большого театра, а для меня. Я тщательно поработал над этими двумя последними эпизодами. И когда Владимир Спиваков со своим Национальным филармоническим оркестром записывал номера, я каждый раз, привычку такую имею, перед оркестром выходил и рассказывал, что происходит в этих эпизодах. Чтобы они играли не ноты, а судьбу. И мне понравилось. Володя рассказывал, к нему подошел музыкант после записи последнего номера и сказал: «Знаете, Владимир Теодорович, мы столько раз эту фигню играли, но никогда - так!» А еще было такое: «Какая сволочь этот Бардин! Я теперь «Лебединое озеро» смотреть не могу». Для меня это супер-похвала.
Заказное кино
- Как вы оцениваете уходящий Год кино в плане рождения новых фильмов?
- Я не люблю кино по заказу. Поэтому я против, чтобы бабы-сватьи агитировали мужиков и без любви женили. Искусство должно быть свободным. Что касается заказного кинопотока, не верю, что это кино может быть искренним и честным. Но сегодня заботит только, как сделать фильм в струю пропаганды. Это не искусство, это сказки, и я в них не верю. Хотя в советские годы были глыбы, кого ни возьми: Колотозов, Чухрай, Тодоровский, Рязанов, которые прорывали сетку цензуры и говорили о своём наболевшем. Но тогда калибр личности был другой.
Достижение человечества
- О чем ваш последний фильм?
- Не всем понятен контекст. Я показывал этот фильм в музее имени Герцена, и одна дама сказала: «Гарри Яковлевич, я вас так понимаю, я так борюсь с сорняками у себя на даче». Конечно, это о свободе - главном достижении человечества, и ею никогда нельзя поступаться ни за колбасу за 2,20, ни за что другое. Свобода превыше всего.
- Часто спорные моменты в жизни культуры приводят к острым конфликтам. В связи с этим, должна ли быть цензура?
- Ни в коем случае. Только самоцензура. Наше общество в пубертантном состоянии. Иногда злит эта лжепатриотика, которую насаждают с федеральных каналов. Нельзя гордиться собственной историей, закрывая ее черные страницы. Это значит, нам плевать на своих предков, замученных, это значит, что нам плевать на свою историю. В этом никакого патриотизма нет, в этом есть куцесть. Ставить памятники Сталину, Ивану Грозному. Все это от дурной головы. Сейчас такой негатив в обществе. Нас готовят, сплачивают, но не на любви, а на ненависти. Ненависть - плохой строительный материал. Место евреев заняли грузины, украинцы, американцы. Мы ищем врагов. У себя их внутри полным полно.
Что бы мы делали без ленд-лиза* в Великую Отечественную войну? Что бы мы делали без их студебекеров, танков, самолетов. Мы забыли об этом. Я всегда призываю, живите своей головой. В первую очередь, вам дано серое вещество, надо им пользоваться, это хорошая штука. Думайте, анализируйте, доверяйте себе, не пропаганде, не спешите в стадо.
*Госпрограмма США, по которой они поставляли своим союзникам во Второй мировой войне боевые припасы, технику, продовольствие, медицинское оборудование и лекарства, стратегическое сырьё.
Анна БОГДАНОВА: «Соловей – разбойник» - сказ о герое нашего времени или новая «чернуха» российских кинематографистов? 
Как сохранить брак до «бриллиантовой свадьбы»? 
Людмила Максимова: «Счастливый билет № 13» 
Алексей Горшенев: «Злые люди не отдыхают» 
Превозмогая боль. Как автомобилестроение стало лекарством от хандры