Сохранились ли в наше время традиции русской благотворительности?

В нашей стране и области тоже всегда были сильны традиции российского меценатства. На деньги благотворителей в Оренбуржье открывались школы, музеи, храмы и мечети, содержались лазареты и «богадельни» - приюты для пожилых и бездомных, благоустраивались посёлки и города… Только один купец Иван ЗАРЫВНОВ в конце XIX - начале XX века пожертвовал из своих капиталов сумму, сопоставимую с третью казённых доходов тогдашнего Оренбурга.

Но всё это - дела далёкого прошлого. А что же происходит сегодня? Живы ли традиции благотворительности в наше время? Об этом нам рассказывает директор по связям с общественностью одного из крупнейших оренбургских благотворительных фондов Рустем ГАЛИМОВ.

До и после кризиса

- Рустем Аринатович, если в двух словах: оренбургские благотворители - какие они?

- В первую очередь - они разные. Это совершенно не обязательно очень состоятельные люди (хотя, понятно, возможностей у таких побольше), есть довольно много и рядовых неравнодушных оренбуржцев, которые помогают делать добрые дела в меру своих сил.

- Можно ли говорить, что объёмы меценатской помощи год от года растут?

- Пожалуй, нет. Такая тенденция наблюдалась до конца 2008 года, когда поступления от благотворителей в фонд действительно увеличивались. Но потом, как известно, грянул кризис, и помощи стало меньше. Собственно говоря, такая тенденция сохраняется и сегодня. Я не экономист, не берусь делать анализ финансовой ситуации в стране, хотя нам вроде как и рассказывали о том, что к 2010 году кризис был преодолён. На самом деле видим то, что видим - финансовых ресурсов стало объективно меньше, соответственно, сложнее теперь выживать, причём не только нашему фонду, у многих коллег ситуация схожая. Финансирование теперь удаётся привлекать только под конкретные проекты. И, конечно, стараемся по мере возможностей что-то заработать сами, чтобы тоже поддержать фонд своими силами.

- То есть после кризиса изменилась психология мецената?

- Я бы не сказал, что психология. Люди не стали более жадными, нет. Изменились финансовые возможности. Ведь понятно, что если ты зарабатываешь, условно говоря, 100 рублей, то на благотворительность не сможешь отдать 500, у тебя их просто нет.

Налоговый груз

- Стимулирует ли как-то государство быть меценатом? Может, налоговые льготы, иные преференции?..

- На самом деле это больной вопрос. 15 лет лежит на рассмотрении в Госдуме законопроект «О благотворительной деятельности», подразумевающий налоговые льготы для меценатов по американскому образцу. Суть его в том, что меценат, жертвующий определённые суммы на благотворительность, не платит определённую сумму налогов в бюджет. Но эти деньги не оседают у него в кармане, а должны быть потрачены на социальную и культурную сферы. То есть фактически это те же обязательные платежи, но только они проходят не через руки чиновников в общий бюджетный «котёл», а непосредственно направляются на те или иные проекты самим благотворителем.

Именно так появилась в США, в Нью-Йорке знаменитое на весь мир здание «Метрополитен Опера». Кстати, и содержится это культурное заведение тоже целиком на средства благотворителей, ни цента не требуя из бюджета. По такой же схеме предлагалось и российским меценатам дать возможность распоряжаться частью налоговых платежей. Разве плохо было, если, допустим, театр Музкомедии напрямую финансировался бы на средства наших предпринимателей?  Но, увы - закон так и не принят до сих пор. У государства есть опасения, что такой лазейкой воспользуются мошенники, которые попросту будут уводить деньги из казны: и налоги не заплатят, и на театры и музеи ничего не дадут. Хотя, мне кажется, это уже задача контрольных служб - проверять эффективность расходования средств.

Сетевой обман

- Сейчас практически в каждом торговом центре в выходные проходят акции - собирают деньги на лечение, на реабилитацию, помощь бедным. В соцсетях постоянно идут призывы - пожертвовать и помочь. Как вы относитесь к такой форме благотворительности? Она составляет конкуренцию классическим благотворительным фондам?

- Сразу скажу, что наш фонд не занимается подобным форматом привлечения средств. Мы работаем в другом направлении, реализуя проекты духовной и культурной направленности. Поэтому не могу ничего прокомментировать в части сбора денег по социальным сетям. Это же фактически обезличенные платежи: отправил SMS - и всё.

Бывают ли мошенники? Бывают, к сожалению. Но Бог им судья. Моё мнение - если есть возможность помочь - надо помогать.

- Насчёт конкуренции…

- Насчёт конкуренции - да, в определённом смысле она есть. Хотя, конечно, и не такая,  как на рынке. Здесь всё-таки больше идёт речь об эффективности использования средств, которые привлекаются под тот или иной проект. Условно говоря, если за ту же сумму удаётся провести реабилитацию одного ребёнка или пяти - очевидно же, какой проект и фонд более конкурентоспособен.

Добавлю так же, что у меценатов уже сложились определённые предпочтения: кто-то традиционно жертвует на помощь детским домам. Кто-то - на восстановление памятников. Кто-то - на культурные проекты, и так далее.

- Благотворители требуют, чтобы их имена звучали как спонсоров проекта?

- Разные бывают люди. Есть те, кто непременно настаивает на этом. Но немало и таких, кто наоборот, наотрез отказывается, что называется, «светить имя». В целом же благотворительность как часть разумного «пиара» - это совершенно нормальная ситуация. Если банк, допустим, или какое-то предприятие поддерживают развитие здравоохранения, культуры, образования у нас в области - то почему бы и не рассказать об этом? Любой, кто оказывает посильную помощь ближнему, уже заслуживает уважения. На этом всегда держалась наша страна, и, надеюсь, мы и в будущем не растерям такие добрые традиции.

Смотрите также:

• Почему оренбургские изобретения и разработки реализуют в соседних странах →
• Конкуренция за репутацию. Как вывести общественный транспорт на уровень? →
• Бортинженер Владимир Леонтьев о самолётах, экономике и любви к небу →