В огненном вихре 1920 года, на просторах растерзанной гражданской войной РСФСР, рождалась новая автономия. 26 августа советское правительство своим декретом обозначило на карте причудливые границы – так, в сердце степей, возникла Автономная Киргизская Социалистическая Советская Республика (АКССР). Столицей её стал старый Оренбург, а уже 4 октября под сводами клуба имени Свердлова прогремели первые речи Учредительного съезда. Тогда ещё никто не знал, что пройдёт всего 16 лет, и республика переродится, став Казахской ССР.
Долгий путь к независимости
История имени этого народа – долгая и запутанная. Издревле на Руси казахов величали казаками. Но с 1734 года, чтобы избежать путаницы с вольными казаками яицкими (теми, что позднее стали уральскими), для них нашли новое имя – киргиз-кайсаки. А привычное нам слово «казахи» зазвучало уже при новой власти, лишь в 1925-м.
Ещё в 1819-м под скипетром российского императора оказалась Киргиз-Кайсацкая большая Орда. К концу века их кочевья раскинулись от оренбургских степей до предгорий Алатау. Среди местных ханов были и те, кто искал опоры в Петербурге, и те, что бредили вольностью. И всё время, покуда над степью властвовали Романовы, здесь периодически вспыхивали мятежи, подавляемые с жестокостью.
Впервые робкий вопрос о собственной автономии прозвучал в бурном 1905-м. Идея обособиться в исконных степных владениях родилась на съезде просвещённой интеллигенции. А возглавлял ту смелую инициативу Алихан Букейханов – человек, которого сегодня чтят как первого премьера Казахстана. Уже в 1917-м, при Временном правительстве, он возглавил партию «Алаш», что была близка по духу российским кадетам.
Первая попытка обрести волю захлебнулась вместе с революцией. Но в разгар гражданской смуты, в конце того же 1917-го, киргиз-кайсаки всё-таки провозгласили свою вожделенную автономию – Алаш-Орду. Её правительство возглавил всё тот же Букейханов. Однако казахи, что уже присягнули большевикам, это самочинное образование не признали.
Лидеры Алаш-Орды, как в потёмках, нащупывали путь, завязывая опасные связи и с красными, и с белыми, что группировались вокруг оренбургского атамана Дутова. Когда же войска адмирала Колчака пошли на Урал, алашординцы подняли в тылу у красных отчаянный мятеж. Но их надежды на признание разбились о твёрдую позицию Колчака, стоявшего за «единую и неделимую» Россию. Впрочем, выбора у них не было – видя в белых меньшее зло, они склонились на их сторону. Сам Букейханов вёл переговоры с Верховным правителем, считая власть большевиков незаконной и чуждой.
К исходу 1919 года Алаш-Орда, измождённая и обескровленная, доживала свои последние дни. Ресурсы иссякли, но страшнее было то, что иссякли моральные силы для борьбы. 6 марта 1920 года её судьба была решена – автономию ликвидировали.
Восточный форпост объединения
Впрочем, сама идея не умерла. Владимир Ленин, сторонник федерализации, не был против автономии для киргиз-кайсаков, но лишь при одном условии – всё должно было твёрдо контролироваться из Москвы, по новым, советским правилам. И вот, 26 августа того же года, появился на свет совместный декрет ВЦИК и Совнаркома. Документ, рождавший Автономную Киргизскую Социалистическую Советскую Республику (АКССР), скрепили подписями Михаил Калинин, Авель Енукидзе и сам Ленин. Спустя короткое время в аббревиатуре поменялись местами первые две буквы – КАССР.
В состав новой республики вошли обширные степи Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской и Уральской областей, к ним добавили Мангышлакский уезд и другие земли. Для управления учреждались свои наркоматы, но все нити, согласно статье 8, держала Москва: финансы, техническое снабжение, даже внешняя политика – всё это оставалось в ведении центра.
Столицей республики был избран Оренбург – недавняя ставка белого атамана Дутова. К тому времени сам атаман, под натиском Красной Армии, был вынужден бежать в Китай, где его настигла пуля чекистов. Выбор пал на Оренбург не случайно. В одном из документов той поры подчёркивалось его «громадное значение» как культурного и промышленного центра для всего Востока. Историк Григорий Косач отмечал, что советские деятели видели в городе не просто точку на карте, а оплот движения на Восток, обёрнутый в новые, революционные мифы.
Оренбург был удобен: развитая инфраструктура, технический потенциал. Но был в этом выборе и тонкий расчёт. Передав город новой казахской автономии, Москва одним ударом подрывала устои казачьей вольницы и снимала напряжённость между национальными элитами – башкирскими и татарскими лидерами, также претендовавшими на этот важный центр. Так восточный форпост России стал столицей нового советского образования.
Слишком русский для столицы
4 октября в Оренбурге, ставшем сердцем новой республики, начал свою работу Учредительный съезд. В Объединённом государственном архиве области сохранились документы, рассказывающие о том, кто принимал в нём участие и что обсуждалось.
Под сводами клуба имени Свердлова (ныне корпус института культуры им. Ростроповичей на улице Советской, 17. – Прим. ред.) собрались 242 депутата – рабочие, крестьяне, казаки, красноармейцы и представители казахских родов. Пёстрое полотно зала соткали 128 казахов, 127 русских и 18 делегатов иных народностей.
Торжественное открытие провёл председатель Кирревкома В.А. Радус-Зенькович. В президиуме, озарённом важностью момента, сидели те, кому предстояло вершить историю: пламенные революционеры Сейфуллин и Джангильдин, мудрые Алибеков и Досов, просвещённые умы Сейткали Мендешев, Ахмет Байтурсынов, Жусипбек Аймауытов. Их общий труд вылился в «Декларацию прав трудящихся» – свод законов, что определил судьбу степного края, его власти, земли и прав его граждан.
12 октября, завершая свою работу, съезд избрал ЦИК республики. Новый президиум и Совет народных комиссаров во главе с тем же Радус-Зеньковичем приняли бразды правления от Кирревкома. Казалось, началась новая эпоха.
Но многие нововведения, рождённые в кабинетах, резали по живому вековые устои степняков. Запрет куна (штраф в виде скота за ряд преступлений), калыма (выкуп за невесту), многожёнства и амангерства (обязанность вдовы повторно вступать в брак только с ближайшими родственниками умершего мужа) местные жители восприняли как жестокий приговор своему прошлому. Ответом стали грозные восстания, где плечом к плечу шли и казахские джигиты, и обездоленные казаки, и крестьяне.
В апреле 1921-го началась болезненная экспроприация земель у русских и украинских поселенцев, ещё более обостряя рознь. А попытка казахских властей присоединить кара-киргизов из состава Туркестана и вовсе окончилась ничем.
Судьба столицы тоже оказалась переменчивой. Оренбург, слишком русский и казачий, пробыл ею недолго. Уже в 1925 году, после тщательного «размежевания», политбюро решило: столице быть в Ак-Мечети (ныне Кзыл-Орда на юге современного Казахстана). Оренбургская губерния была выведена из состава автономии. Тогда же республика обрела своё истинное имя – Казакская АССР, чтобы через одиннадцать лет, в декабре 1936-го, стать полноправной Казахской Советской Социалистической Республикой в составе великого Союза.
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
