«С Пушкиным живем»
Николай Волженцев встретил меня на автовокзале поселка Переволоцкий. Еще накануне моего приезда он неоднократно звонил мне – беспокоился о том, как я доеду, удобно ли мне, а может быть, надо было машину за мной прислать?
– Вот здесь я когда-то работал, заведовал поликлиникой, – рассказывает мне Николай Александрович, пока мы ехали к его дому, показывая на небольшое двухэтажное здание. – А сейчас здесь райсобес. Тут все в центре: поселковый совет – вот, районная администрация, памятник Ленину – не снесли.
– Вот, ребятки уже косят траву, – заулыбался Волженцев, когда мы свернули с главной дороги на проселочную улицу.
– Совсем молоденькие, – удивилась я. – Школьники?
– Да, школьников привлекают на каникулах – подрабатывают. А вот и домик наш.
– Да он розовый!
– Да, мы с женой так захотели. Она красила, а я ее держал. Она упала тогда с лестницы – я ее поймал. Лет семь назад мы его покрасили. Сейчас уже выцвело. А то такая красота была!
У входа в домик стоит старенький диванчик, напротив – бахчи, где уже выглядывают маленькие арбузята. Виноград, вишня, помидоры, картошка – Николай Волженцев старается следить за своим огородом. Держит несколько кур.
– Несутся по паре яиц в день и мне хватает. И живут. Я не могу им головы рубить.
Услышав шаги хозяина птицы подняли возню и стали подавать голос.
– Меня зовут. Они у меня прямо с рук едят – зерно, хлеб им даю.
Мы вместе пошли покормить пернатых. Курочки с женским изяществом подходили поближе и в грациозном прыжке хватали хлеб из протянутой руки. А вот петух атаковал лакомый кусок в моей руке решительно и с разбега.
– Чувствуете? Чувствуете разницу? – смеется Николай Александрович. – У него хватка сильнее намного – мужская!
В доме нас встретил брутального вида котяра. Погладить себя сразу не дал и высокомерно покинул свое лежбище, всем своим видом демонстрируя недоверие к незнакомым.
– Ничего-ничего, он всегда так. А минут через пять-десять вернется и будет о ваши ноги тереться, – посмеялся мой гостеприимный хозяин. – Порой даже я руку протяну – он уходит. Вот такой он – с «физой» какой-то.
Котяра уселся мордой к входной двери, и приступил к утреннему умывальному моциону.
– Вот, гостей намывает, – смеюсь я. – Часто к вам гости заходят?
– Гости приходят. Вчера вот был брат моей супруги умершей. Я ему баньку затопил. Сестра старшая приходит, советы мне дает по хозяйству. Мой брат и две сестры из Оренбурга иногда заезжают. Да так я постоянно занят общественными делами. В библиотеку как на работу хожу.
- И все приглашают на торжества. Иногда как свадебный генерал присутствую. Недавно был на праздновании Дня семьи, любви и верности. Хотел прочесть стихи Тютчева« Вот бреду я вдоль большой дороги, в тихом свете угасающего дня…», но, думаю, - грустно, не надо. И вот Гете «Свидание и разлука» - так он пронзительно написал.
Николай Волженцев наизусть прочел мне несколько строк полюбившегося ему автора. С самого детства он проявлял тягу к творчеству – уже в школе и сам писал стихи, выпускал стенгазету. Писал о природе, о чем-то из быта, о школьной жизни.
– Читал много Пушкина, Лермонтова. Пушкин, он заряжает. С Пушкиным живем.
Первые роды принял в 14 лет
Когда Николаю было 13 лет, в их поселке закрыли школу, 10-летку, и мальчику пришлось после 8-го класса поступать в училище. Выбрал медицинское.
– А что делать? Школу закрыли, а учиться-то надо было дальше. Можно было в город поступить и закончить старшие классы. Вот и выбрал медицинское училище – и профессию сразу получил же. В группе у нас ребят много было – 13 человек.
– Так получается, что вы в медицине гораздо больше проработали?!
– С 13 лет. В 14 лет уже надо было роды принимать – акушерство. А мы – детсад. Нам за ночь, за дежурство, нужно было 12 родов принять. Иначе зачет по акушерству не подпишут. И вот, женщина начинает рожать, смотрит на нас и кричит: «Выгоните этих детей отсюда!» Ну а потом уже не до этого. И мы помогали, принимали: головку, плечики выводили. Это уже на втором курсе – мне 14 лет было. После училища я поступил в медицинский институт – на терапевтическое отделение.
– Почему выбрали медицину?
– Я был перед выбором. Я вообще – гуманитарий. К технике меня не тянуло вообще. Мы с друзьями взяли документы и пешком пошли в город. Из Черноречья (родное село Николая Волженцева – прим. авт.), через Подгороднюю Покровку. Кто-то поступил в сельскохозяйственный институт, кто-то пошел в культпросвет. Я посмотрел, сельхоз мне не понравился – там чертежи, математика. Нет, думаю, не пойду туда. Потом посмотрел педагогический. Там всего один парень на курсе и остальные все – девчата. Ну и что я тут буду делать? Потом пошли уже с отцом в автодорожный. Там опять черчение и математика. Потом пошли в железнодорожный. Но для этого техникума я ростом и силой не вышел. Вот и решил, что пойду в медучилище.
И ни разу за все 55 лет работы в здравоохранении Николай Волженцев не пожалел о своем выборе. Лучшая награда врача, считает он – когда больному становится легче.
«Хочу после себя жизнь оставить»
После института Николая направили в небольшой поселок, где он работал на участке. Получив специальность фтизиатра, заведовал Уранской больницей в селе Родничное.
– Тогда здания большие строили, просторные – потолки, наверное, в два этажа высотой. Палаты как залы огромные. Но потом больницу закрыли. Здание отдали под кроликов, а потом и вовсе забросили. Больница разрушилась и, по-моему, ничего уже от нее не осталось.
Оттуда Николая Волженцева перевели в поселок Переволоцкий заведующим поликлиникой. Пациентов своих он любил и те отвечали ему взаимностью, что помогало доктору находить общий язык с каждым, от мала до велика. Но первые годы пришлось поработать на всех фронтах в небольшом селе.
– Ко мне все шли, а я никому не отказывал. Я фтизиатр, а приходили и терапевтические, и детишек приводили, и женщины со своими болезнями, и мужчины со своими проблемами. И всем надо помочь, правда нередко только морально, – смеется Николай Волженцев. – И сейчас захожу иногда в больницу – не забывают меня. Жалко только, что из строя я вышел. Ушло то время, только остались воспоминания в памяти и в сердце. А вспоминаю – порой как заметет нас, тогда же не было даже грейдера, ветром провода, телефонную связь оборвет. И ты один. Это сейчас – если ты спец, то только свое принимай, в чужое не лезь. А раньше наоборот. Ты один – ты должен помощь оказать, что бы там ни было. И реанимационных палат тогда тоже не было, анестезиолога не было. А спасать приходилось, даже детишек. И вот спасаешь его – один месяц ему. А венок нет. Игла-то толще, чем венка у ребенка – ищем венки на головке. Там ты был предоставлен сам себе, и приходилось делать все. Как у Булгакова в «Записках юного врача». Только приехал в село, как мне привезли двух девочек с сильным отравлением беленой. Суток двое-трое мы кружились над ними. Выжили они. Это было мое «крещение».
Жители Родничного за пять работы там стали родными для Николая Волженцева. Он с теплом и любовью вспоминает своих пациентов.
– Был случай, – рассказывает сельский доктор. – Рожала женщина. А у нас указание – если много раз рожавшая, то надо обязательно везти в райцентр. Атония матки может быть, кровотечение. И там, вдалеке от цивилизации на участке, ничего ведь не сделаешь. И вот Зузанна рожает 14-го. Я ей говорю: «Вам надо ехать, нельзя вас здесь оставлять». Она отвечает: «Николай Александрович, 99,9% - все будет нормально!». А рядом дочка ее рожает. Принял роды. Когда я уезжал из села, она уже 16 ребятишек родила. И вот я уже здесь, в Переволоцком работаю. Сижу на дежурстве. А у меня день рождения. И Валя мне звонит, супруга: «Гарнсы приехали целым автобусом на день рождения». То есть: все 16 человек, с женами, с детьми - наняли автобус и приехали. После дежурства я домой пришел вечером, мы посидели, а утром мы их проводили на вокзал, вот где я вас встречал. И сейчас переписываемся, дети их иногда заезжают в гости. Неделю назад вот Рудольф заскакивал ко мне. Он тоже врач. В Германии у него своя клиника. Вот такие мелочи жизни.
Вспомнил Николай Волженцев и другую свою пациентку:
– Ольга Иванова страдала туберкулезом и не лечилась регулярно. У нее каверна была. И забеременела. Замуж вышла, а муж ее бросил. И вот она решила рожать. Мы ей говорим – нельзя. Мы тебя можем не спасти. Но она настояла: «Хочу жизнь после себя оставить». И вот, ближе к родам, пошли осложнения – не только в легких, но и на сердце. И перспектив никаких не было. Лечение уже эффекта не давало. Я каждый день ходил к ней, внутривенно лекарства вводил. Она тогда уже понимала, что происходит. Но я ее успокаивал, говорил: «Держаться!Сколько Бог дал – будем держаться!» И она держалась. У нее родилась девочка. Да такая красавица, такая душевная, сплошная доброта! Сейчас у нее уже у самой взрослые дети. Как Ольга и хотела – жизнь она оставила. Она сама умерла, а девочку вырастили тетя с бабушкой. Так что не зря держались. Всякое бывало в жизни и в работе. Жалко, что пролетело время быстро. Надо ценить его – каждый день, каждый день ценить. Надо жить, радоваться.
«В любое время жду в гости»
Трудоголик, часто засиживался в кабинете, работая с историями болезни. Бывало, даже закрывали его в поликлинике.
И общественной работой Николай Волженцев занимался много, когда-то был депутатом областного совета, был в комиссии по экологии. Не дал на границе Оренбургского и Переволоцкого районов белковый завод построить.
– Это же мертвая зона была бы! Мы объединились с оренбужцами, я свое родное Черноречье, где я родился, подключил – собрали подписи. Все, не стали белковый завод строить. И эта общественная работа не оплачивалась. Это было правильно и само собой разумеющееся.
Архивы документов, накопившиеся за время общественного труда, хранятся на чердаке – ничего не утеряно.
Поселок Переволоцкий тоже стал родным для нашего доктора. Часто, прогуливаясь по его улочкам, он встречает много родных его сердцу людей. А это, не много не мало, - почти все жители.
– Я ведь их знаю от и до. И их детей знаю. И судьбы их, – рассказывает он. – Странное дело – ты все о них знаешь, а они и не подозревают об этом.
Каждый человек, чья жизнь, так или иначе, пересекается с Николаем Волженцевым, остается в его памяти. И может стать героем его рассказов. После выхода на пенсию доктор больше стал уделять внимание своему второму призванию – писать стихи и повести для взрослых и для детей.
Тяга к творчеству у Волженцевых – семейная. Отец Николая, Александр Волженцев, даже в годы войны много писал, вел дневники. И дочери тоже пошли по стопам отца. Из-под пера Николая Волженцева вышло в свет много рассказов и стихов. Некоторые его книги представлены на выставке в местной библиотеке. Совсем недавно был издан сборник «Крыша с кандибобером», а сейчас готовится к публикации новая книга, где будут объединены истории оренбургских фронтовиков, тружеников тыла и записи из дневников Александра Волженцева.
Весь материал уже почти готов, дело осталось за малым – найти средства на типографские расходы. Однажды автор попытался продавать свои книги, чтобы перекрыть хотя бы часть издержек.
– Но налоговая сочла меня бизнесменом и стала присылать письма, просить уплатить в казну. Теперь я свои книги только дарю.
Николай Волженцев достал старенькую папку и показал мне свои сокровища, унаследованные от отца:
– Им на фронте раздавали вот такие белые листочки, чтоб папиросы сворачивать. А мой отец не курил и сделал из них блокнот для записей. Он всю войну прошел – сапером был. Все записывал, как только появлялась возможность, – рассказывает мне Николай Александрович, доставая отцовские тетрадки, бережно хранящиеся в семейном альбоме.
Здесь и фронтовые фотографии, и рисунки сослуживцев. Пожелтевшие странички с размытыми строчками хранят свою историю.
К сожалению, наша недолгая почти трехчасовая встреча подошла к концу, пришла пора прощаться с доктором-писателем, что сильно огорчило его самого.
– Я только настроился на встречу, а вы уже уезжаете, – посетовал Николай Волженцев. – Посидели бы еще, отдохну ли бы. Надо же, даже не поговорили толком… И пяти минут не побыли.
Доктор проводил меня до автовокзала, неустанно повторяя, что будет ждать снова в гости. Он дождался пока мой автобус не тронулся в путь, не оставляя меня ни на минуту. А на прощание презентовал солидную банку свежайшего меда:
– Только вчера пасынок со своей пасеки привез. Приезжайте, я вам хорошие места покажу здесь – с горы вид на поселок очень красивый у нас. Помните, в любое время вас жду в гости. Обязательно приезжайте – буду очень рад.
Дверь микроавтобуса с тихим щелчком разделила меня с ним, ставя временную точку в нашей встрече.
За Зину и за Таню! С именем жены и дочери на устах командир бежал в атаку 
Как сохранить брак до «бриллиантовой свадьбы»? 
Людмила Максимова: «Счастливый билет № 13» 
Любовь Титова: «Сын всегда мечтал быть генералом» 
Профессия всей жизни. В этом уверено несколько поколений семьи педагогов