Символ Оренбуржья – пуховый платок – рисовали художники и воспевали поэты. Лежащую на поверхности идею – использовать узоры паутинки в оформлении дизайнерских изделий – долгое время никто не использовал. 10 лет назад профессиональный художник-керамист Марина Сылкина получила в подарок книгу от искусствоведа Ирины Бушухиной «Оренбургский пуховый платок». С тех пор и начались поиски идеального сочетания глины, кобальта, акрила и разнообразных техник.
«Не переставала копать эту глину»
Выпускница Львовской национальной академии искусств Марина Васильевна Сылкина обучалась на отделении керамики. Работала на керамическом производстве в Душанбе. В 90-х годах вернулась в Оренбуржье и занялась преподавательской деятельностью.
«Я выглядела моложе, чем некоторые мои студенты, – вспоминает мастер. – Пришлось завоёвывать авторитет. Принесла на занятия свои изделия. Но лёд совсем растаял после того, как на занятиях стали делать изделия из знаменитой акбулакской глины, причём, я сама привозила её и учила студентов, как правильно готовить массу перед лепкой, месить, обжигать. Пошёл контакт и взаимодействие. Я горжусь, что почти все мои ученики пошли работать по профессии.
Эта глина особая, у неё уникальный тёплый цвет и структура – её не стоит закрывать глянцем или другими материалами. Тогда и решила попробовать расписывать. Хохлома, графика, разнообразные рисунки к юбилеям, для подарков делала колокольчики, различные панно. На тёплом фоне очень красиво смотрелся холодный кобальт. А когда родилась идея переносить узор паутинки, рука уже готова была вырисовывать мельчайшие графические детали».
Тогда, в девяностые, эти навыки помогали зарабатывать. Рынок ещё не заполонил китайский ширпотреб, и колокольчики, магнитики с изображением узнаваемых мест Оренбурга расходились на ура. Сарафанное радио работало без перебоев. Марине Васильевне заказывали панно для юбиляров и приезжих делегаций, приглашали на выставки и ярмарки. Мастер вспоминает это время без грусти и сожаления. Говорит, что тогда словно готовилась к тому, что теперь может назвать делом своей жизни.
«Я стала очень много читать об истории узора, я не хотела спонтанного, случайного рисунка, – продолжает Марина Васильевна. – А именно, чтобы он был связан с композиционными требованиями, традициями пуховой паутинки. У мастериц были свои названия – «мышиный след», «кошачьи лапки», «соты», «снежинки», десятки других. Всё это я хотела соблюдать, но в то же время мне хотелось не просто копировать рисунок, а чтобы присутствовало и моё творческое осмысление. Я хотела балансировать на этих нюансах, чтобы получилось нечто новое, но и традиции были сохранены. Кажется, у меня это получается. Причём, как только заканчивается один этап, начинают появляться новые идеи. Хочу попробовать сделать объёмный рисунок, надо набивать руку».
Это только кажется, что профессия художника легка и приятна. Ту же глину копать приходится вручную, непросто доставать тяжёлые лотки с изделиями из печи. Долгое время Марине Васильевне помогал её папа: он разливал глину по бутылям, а она затем обезвоживала её. Она вспоминает, как немного заскучала, работая на заводе. Там глину готовят на специальном оборудовании, и художник немного расслабляется, забирая для росписи уже готовое изделие. Изо дня в день практически одно и то же. Да, приносит доход, да, оттачивается мастерство до автоматизма. А ей хотелось творчества и авторства, самовыражения, поиска и находок.
И в то же время мастер не гнушался делать своими руками гипсовые формы, обновлять старые, делать новые. И учила этому же студентов. Когда вложено столько труда, когда процесс изучен досконально – бросить выбранное дело почти невозможно. Легче идти дальше, чем отказаться от выбранного пути. Даже если получается не всё и не сразу.
Собрано самое лучшее
Рассказывать об узорах и оренбургском платке Марина Васильевна может долго и вдохновенно. Главное чувство, которое испытывает мастер, работая над рисунком, – гармония.
«Мастерицы ведь не просто годами – веками отбирали всё самое лучшее для этих узоров, – говорит она. – Пробовали варианты, смотрели – приживутся ли. Нет – уходило что-то, красивое – оставалось. Поэтому, когда соприкасаешься со всем этим, считываешь труд и вдохновение, творческие находки и фантазию. Я начинаю роспись, и всё словно встаёт по полочкам на свои места. Я счастлива, что вернулась в Оренбург и что начала заниматься росписью именно узорами паутинки. Хотя тут трудно пройти мимо платка. А ещё я попала сюда в то время, когда началось движение против контрафакта, ведь оренбургским пуховым платком называли что ни попадя. Люди, особенно гости нашего региона, покупали подделки, а репутация настоящего платка страдала».
В те годы Марина Васильевна даже ввела в программу обучения урок с правилами – как отличить подделку от оригинала. Обязательно есть кайма, решётка и центр. Решётка – дырчатая, как решето, отсюда и название, – отделяет две композиции и в то же время объединяет их. Изделие не должно быть сразу слишком пушистым, у оригинала короткий, но достаточно прочный ворс. В платке должно быть только два цвета – серый и белый, ведь козьего пуха другого цвета не бывает. Тонкость и лёгкость платков – одна из основных особенностей, ведь всем известно, что настоящая оренбургская паутинка легко проходит через обручальное кольцо.
«Однажды у моей ученицы, Венеры Абдулиной, спросили, что она чувствует, когда рисует такой узор. Она ответила, что испытывает волшебное чувство, которое остаётся надолго. Мне так запомнился её ответ, – делится Марина Сылкина. – В этом действительно присутствует волшебство. Я сожалею, что не смогла организовать свою школу. Не хватило предпринимательской хватки, не сумела найти спонсоров. Были иногда приглашения вести курсы то тут, то там. Я соглашалась. Но хотелось иметь возможность передавать накопленный опыт на постоянной основе. Тем, кто выбирает это дело надолго, а ещё лучше – навсегда. До сих пор всё-таки надеюсь, что появится такая возможность и будет хотя бы класс.
Ведь здесь столько нюансов, которые выясняются опытным путём! А я могу просто рассказать обо всём этом. Как подстроиться под глину, чтобы она не возмущалась. Чтобы потом изделие не напоминало пластмассу или пластилин. Как применить дымление – это профессиональный керамический подход, сложная техника. Или техника гравировки, когда рисунок сначала процарапывается и важно не упустить состояние глины – чтобы она не пересохла и не начала крошиться».
Марина Сылкина уверена, что ученики могут пойти намного дальше, ведь она передаёт им спрессованный за много лет уникальный опыт. Опыт, который хранит традиции и открыт для творчества.
