Как только сворачиваешь с федеральной трассы к райцентру Красногвардейского района, дорога превращается в «направление»: никакой разметки, яма на яме, объезжая которые транспорт маневрирует по всей ширине проезжей части. В том числе и по встречной.
Вне компетенций
Красногвардейский район – один из самых молодых – основан в 1967 году. На этих землях с 18-го века селились татары, основывали поселения башкиры, чуваши, мордва и русские, в конце 19-го века – немцы.
Специализацией района всегда было производство зерна и молочно-мясное животноводство. Для сравнения: в 2016 году здесь было зарегистрировано 450 крестьянско-фермерских хозяйств. Сейчас – 133. Восемь лет назад переработкой занимались 39 предприятий и 6 ИП, в наши дни – 16 сельхозпредприятий. Население района в 2002 составляло 25 451 человек. В прошлом году, по данным Оренстата, – 17 727. Райцентр – село Плешаново, в котором проживает три с половиной тысячи человек.
– Мы хотим здесь жить, – говорит Ольга Ружейникова. – Но с каждым годом проблем прибавляется. Мы решили взять ситуацию в свои руки и сделать всё возможное, чтобы защитить свои права на нормальную жизнь.
Образовалась инициативная группа, в которой, в основном, женщины. Среди них – многодетные матери, мамы детей-инвалидов, предприниматели, учителя. Они стараются помогать друг другу советом, делятся опытом, поддерживают в непростых ситуациях. Последней объединившей людей темой стало изменение статуса Плешановской больницы, которая в мае 2021 года из районной превратилась в участковую.
Несколько лет назад в селе были свой роддом, большое здание детской поликлиники, инфекционное отделение – целый больничный городок. Сейчас два здания законсервированы. Родильная палата, две детские палаты и одна – для хирургических пациентов – находятся на одном этаже в одном крыле. С 2013 года Красногвардейская больница изменила статус с муниципального бюджетного учреждения здравоохранения, учредителем которого являлась администрация района, на ГБУ. Учредителем стал минздрав области. И именно он в 2020 году провёл процедуру реорганизации больницы – из районной в участковую.
– Этот вопрос находился вне полномочий органов местного самоуправления – главы района, Совета депутатов, администрации района, – в который раз поясняет глава Красногвардейского района Юрий Классен. – Процедура коснулась 7 сельских больниц. Ни наши депутаты сельсовета, ни депутаты других районов не рассматривали и не принимали никаких решений о реорганизации. А то у нас любят приводить пример, якобы, в Грачёвке депутаты не поддержали эту инициативу. Я как глава района своего согласия не давал, никаких документов, никаких актов не подписывал. Их просто не существует в природе.
А пояснять уже не в первый раз приходится потому, что люди идут к главе, как представителю власти на местах. Он олицетворяет человека, призванного защищать их права и интересы, принимать решения, которые будут полезны для местного населения. Но выходит так, что полномочий для оправдания такого доверия не хватает. Красногвардейская районная больница включена в состав Сорочинской межрайонной больницы и назад возврата нет.
Льготы, транспорт и дороги
На встрече с женщинами из инициативной группы представители местной власти, руководство Красногвардейской и Сорочинской больниц всеми силами пытались доказать, что такое объединение – благо для местного населения.
– Доказано абсолютно достоверно: довезти 60 километров в сопровождении медицинского работника не просто до больницы, а до высокоспециализированного учреждения, оснащённого новейшей техникой, гораздо более благотворно для больного, – убеждал присутствующих заместитель главного врача Сорочинской больницы Владимир Мойченков. – Резко снизилась младенческая смертность. Материнской смертности нет. Это грамотное решение – создание перинатальных центров. В Сорочинске открылся и действует неврологический центр, центр первичной помощи, куда привозят пациентов с острыми нарушениями мозгового кровообращения. Люди стали выживать, перестали быть инвалидами. Маршрутизация себя полностью оправдала. Поэтому не надо тянуть на себя одеяло, чтоб было кардиологическое отделение и так далее. Это распыление силы, оно ни к чему не приведёт. Да, неудобно, да, дороги. Но транспортный вопрос будет решён. Главное – сам принцип.
Вот здесь и разошлись мнения двух сторон. Люди взывают: нет транспортной доступности, нет муниципальных автобусов, которые бы ездили по расписанию и обеспечивали льготный проезд тем, кому льготы положены по статусу. Нет такого сообщения даже между районными центрами – Плешаново и Сорочинском, что уж говорить о небольших отдалённых сёлах, таких, как Искра, Кинзелька, до которых от 30 до 60 километров.
– Мне пришлось столько ездить, чтобы оформить новые документы по инвалидности сыну, когда ему исполнилось 18 лет, – рассказывает мама четверых приёмных детей Елена Марина. – Мы пропустили сроки, потому что в одном месте надо получить документы, в другом – проверить, в третьем – заверить. Ну, ведь так не должно быть!
В мае уже будет два года, как больницы объединены, а глава только сейчас, когда ситуация обострена до предела, говорит о том, что транспортный вопрос только будет решаться. Причём сам же и признаёт, что не факт, что желаемое будет достигнуто.
– Нашли транспорт, с перевозчиком договариваемся, – сообщает Юрий Классен. – Месяца два поработает маршрут, если не будет спроса, он закроется. Не могу сказать, когда он откроется, перевозчик должен утрясти все нюансы.
Да, в той же Искре парень-частник купил автобус в рамках социального контракта и, что называется, обслуживает маршрут. Но выезжает он, когда набирается достаточно пассажиров. Никакие льготы, естественно, здесь не действуют.
– Разве не должна была власть заранее позаботиться о том, как мы будем добираться до того места, где нам окажут медицинскую помощь, – задают законный вопрос местные жители. – Мало того, что транспорта нет, так ещё и дороги по весне такие, что на своей машине не проедешь. Как можно аргументировать тем, что такие дороги у нас не круглый год? Власть кормит нас обещаниями либо советует сообщать своей администрации, говорят, что не зря на всех фельдшерско-акушерских пунктах есть телефон руководителя. Номер телефона есть, а фельдшеров нет. И это – решение проблемы?
– Управление – искусство возможностей, – убеждает присутствующих Владимир Мойченков. – Институт мобильных ФАПов – он что, от хорошей жизни? Да, на каждом должен быть фельдшер. Средний возраст наших фельдшеров – запредельно пенсионный. Мы упрашиваем их не уходить. Это не вина, это беда. Мы бы хотели, чтобы на законодательном уровне была закреплена мера: отучился за государственный счёт – отработай три года там, куда пошлют. А вот тут вступила бы в игру администрация – с предложением жилья.
– У нас есть квартира – молодой специалист к нам пришёл по программе «Земский доктор» – предоставили жильё на это время, – говорит глава Красногвардейского района. – Он родом из Краснодарского края. У нас есть 4 квартиры. В одной проживает молодой учитель, в двух других – медики. Но бывает и такое, что приезжают, смотрят жильё, разворачиваются и уезжают.
Специалистов нет
С узкими специалистами – большая проблема, которую не могут решить годами. С 2016 года в Плешановской больнице нет онколога, только медицинская сестра. Нет онколога и в Сорочинске.
– Принят закон – лечиться по месту жительства, – говорит инвалид первой группы Ирина Маркина. – Оренбург отправляет меня либо в Сорочинск, либо в Плешаново, а онкологов ни там, ни там нет. «Химия» у меня сейчас таблетированная, и наблюдение специалиста крайне необходимо: я плохо себя чувствую. Вот такая тупиковая ситуация. Одно время я наблюдалась в Оренбурге у врача, который позже уехал в Уфу. Знаю, что некоторые пациенты продолжают ездить к нему на приёмы в Башкирию. Вот как ценятся хорошие специалисты! Но у меня денег на такие поездки нет.
Приводились данные о том, что ни один медицинский работник не был сокращён или уволен в связи с реорганизацией. А если и уменьшилось количество – то только потому, что люди меняли место жительства или уходили на пенсию. Шесть молодых специалистов, отработав несколько лет по программе «Земский доктор», тоже уехали из района.
Нет в Плешаново ЛОРа, невролога, всего один специалист УЗИ. Говорить о том, что их не было и до объединения – так себе оправдание.
Ценить то, что есть?
Такое ощущение, что власть и жители стоят на противоположных сторонах. Люди говорят о том, что им не хватает, чиновники – о том, что приобрели.
– Когда мы были районной, нам минздрав выделял квоты на исследования на компьютерном томографе, – рассказывает главный врач Красногвардейской участковой больницы Елена Компанеец. – Мы заключали договор, платили деньги и отправляли пациентов в Сорочинск или Бузулук. Например, давали 100 исследований в год – это очень мало. Сейчас плановые максимум 2–3 дня ждут очереди, едут в Сорочинск и делают бесплатно. Никто сейчас КТ за свой счёт не делает. В экстренных случаях – в любое время дня и ночи.
Вспоминают, как раз в год арендовали флюорографическую установку в областном тубдиспансере. Денег хватало, чтобы взять максимум дней на 10. За этот срок должны были галопом объездить весь район, ставили в расписание по 3–4 села в день. Медики «в мыле», но надо было прогнать как можно больше народа. Сейчас машина своя. Месяц работает в Сорочинском районе, месяц – в Красногвардейском.
Мало кто из местных знает о внутренних проблемах в здравоохранении, о чём минздрав не рассказывает на своих брифингах.
О том, например, что рентгеновский аппарат в Плешановской больнице получен в 2006 году и работает до сих пор, периодически выходя из строя и требуя ремонта. Его срок эксплуатации, напомним, – 8 лет. Потребность в оборудовании министерство запрашивает регулярно, и такие сведения медучреждения подают дважды в год. Подавала и Плешановская больница, ещё в 2019 году. Очередь получать рентгеновский аппарат должна подойти в 2025.
Не могут понять рядовые оренбуржцы, откуда у больниц многомиллионные задолженности по кредитам. Ничего не смогли объяснить на встрече и представители медицинского сообщества, ссылаясь на то, что финансовые вопросы – это не к ним. Хотя представить ситуацию, что главный врач не знает, что делает бухгалтерия, согласитесь, невозможно.
– Мы хотим, чтобы наши дети здесь жили, – говорят местные. – Жили, а не выживали, как мы.
В ТЕМУ
Владимир Ильясов, юрист, общественный деятель.
- В последние годы социальные сети стали местом, где люди в постах и комментариях могут опубликовать всё, что угодно – от поздравления до негодования. Плохие дороги – фотографируем и выкладываем в соцсеть, таракан в хлебе – туда же. Трещина в стене, нет воды в доме, затопило подвал, протекает крыша, не вывозится мусор, бродячие собаки терроризируют район, закрывают школу или детский сад – места в интернете хватит всем. Один пост – сотни комментариев. И людям начинает казаться, что они участвуют в жизни своего города, села или деревни. Что они в курсе, что происходит на их улице, поддерживают кого-то или наоборот – осуждают чьи-либо действия. Им кажется, если написать много раз «куда смотрит власть?», что-то изменится. Но это совсем не так.
Несомненно, власть мониторит соцсети. И даже иногда отвечает на комментарии. Но чаще всего это просто отписки из серии «средства в бюджет не заложены» или «работы планируются при достаточном количестве поступлений». Но рядового гражданина радует даже это – смотрите-ка, кто-то со страницы министерства ответил на его комментарий!
Если вы на самом деле хотите добиться от чиновников результата, необходимо действовать намного ответственнее и серьёзнее, чем тратить время и силы в соцсетях, обличая власть в бездействии.
Необходимо писать запросы в администрации своих муниципальных образований, копию – в прокуратуру и в те ведомства, к чьей компетенции находится проблема. Нужно учиться различать, за что, к примеру, отвечает министерство здравоохранения области, за что – Роспотребнадзор, а что в ведении Россельхознадзора. Сохраняйте копии своих обращений, привлекайте тех, кто поддерживает ваше стремление к справедливости. Объединяйтесь с такими же неравнодушными гражданами, которые стремятся на деле менять свою жизнь к лучшему.
