Накануне Радоницы краевед Александр Исковский продолжает рассказывать истории оренбургских кладбищ.
Расширение кладбища
В 1890-х годах существующие оренбургские кладбища переполнились, захоронения производились по-прежнему хаотически, без соблюдения необходимых правил.
В 1893 году Городская управа отвела новый участок под христианское кладбище за Новой слободкой по бывшей Челябинской улице (пр.Победы, мемориал «Вечный огонь»). Кладбищенская комиссия, собиравшаяся один раз в год, составила план расположения памятников старого кладбища, что за Форштатской площадью, однако год от года их количество странным образом уменьшалось, неизвестно куда с могил исчезали железные и чугунные ограды. Сказывалось соседство с форштадскими кузницами, расположенными по берегу Урала.
Сохранились отрывочные сведения о памятниках и надписях на них. Так, на расстоянии около 60 метров от алтарной части кладбищенской церкви находился могильный камень из серого мрамора с эпитафией «Да покоится прах твой с миром, человек добродетельный! Временная твоя жизнь была исполнена горестей, это участь добрых здесь; а там, за гробом, для них нескончаемые радости», на другом памятнике было написано «Твои родныe, твои знакомые, и даже самые дикие башкирцы, для блага коих ты жил, придут к тебе на гроб и благославят прах твой!» и «Здесь погребено тело коммерции-советника Григория Ивановича Карелина, скончавшегося 10 сентября 1824 года. Жития его было 47 лет, 11 месяцев и 10 дней; день рождения и ангела его – 30 сентября; в супружество вступил 1796 года 11 ноября».
На уже «старом» кладбище, по неизвестной причине, в 1897 году продавался склеп за 50 рублей, сумма по тем временам небольшая: - «Узнавать в доме Валявина на Гостинодворской улице, в квартире над переплетчиком».
Захоронения на городском кладбище с 1895 года формально были запрещены, тем не менее, таковые продолжались. Так, в 1902 году смотритель городского христианского кладбища Е.Агеев подал в Городскую Управу справку «об умерших и преданных земле на Оренбургском кладбище» за 1901 год: дети до 1 года – 819, дети до 1 месяца – 278, дети до 5 лет – 252, всего похоронено 2303 человека (мужчин 1267). Рабочие вырыли 1168 могил на сумму 1597 рублей, возведено 102 ограды (705 руб.), отремонтировано 8 оград (50 руб.).
Заботами военного сообщества на городском христианском кладбище (военный участок) 7 октября (по ст.стилю) 1901 года освящена построенная деревянная церковь Воскресения Христова. Строительство производилось на скромные пожертвования действующих и отставных военнослужащих. Так, отставной штабс-капитан Кохли внёс 1 рубль, прапорщик Власов 50 копеек, группа нижних чинов передала 2 рубля 33 копейки, офицеры Орского резервного батальона - 3 рубля, офицеры Управления Оренбургской местной бригады -4 рубля, челябинцы – 19 рублей, неизвестный передал колокол в 1 пуд 28 фунтов (около 30 кг), кадет Ваня Смирнов 5 копеек…
«Военный» участок кладбища к моменту окончания строительства церкви приобрел вполне приличный вид. Территория упорядочена по числу воинских частей, огорожена столбиками, кресты поправлены и выкрашены, в некоторых случаях «окрашены по цвету приборных сукон данной части войск» с надписями и нумерацией. Вдоль аллей произведена высадка деревьев, установлены скамейки, а в северо-западной части кладбища вырыт колодец. Церковь располагалась в центре военного участка напротив входа, вокруг находились могилы старших офицеров и могила основателя военного кладбища генерал-майора Ульянова. Все работы по постройке, благоустройству участка выполнили солдаты Оренбургского батальона.
Состояние кладбища
Бытовые условия рабочих кладбища оставались более чем скромными. По сведениям того же Е.Агеева, зимой 1902 года, впрочем как и в прошлые зимы, промокшие в буран и снег рабочие мерзли, «русская печь» в кладбищенской сторожке грела плохо. Управа разрешила установить другую, железную, возле которой одежда сохнет быстрее и топить до наступления «тёплого времени». Кладбищенские инструменты, ломы и лопаты, «поправлялись» в ближайших кузницах, практически рядом. Ломы «наваривались» за 25 копеек и «отбивались» за 15 копеек за штуку у кузнеца Ивана Игнатьева. Снег убирался деревянными лопатами, купленными на Конно-Сенной площади (ныне район ТЦ «Восход» и Центрального рынка) по 25 копеек за штуку в лавке Никифора Филипповича Мальнева. Железные лопаты кладбищенской конторой приобретались на главной базарной площади (в быту – Толчок, территория западнее Гостиного двора) в Тихвинском ряду в лавке Ивана Ефимовича Баландина по 55 копеек за штуку. Гвозди по цене 15 копеек за фунт (400 гр.) смотритель Е.Агеев покупал у купца Н.А. Смочилина на Чернореченской площади (ныне Парк Победы, бывший сад им.Фрунзе).Весной смотритель Е.Агеев по минимальной стоимости закупал «метелки», т.е. мётлы для подметания, в Доме трудолюбия, в котором практически за еду и ночлег работали бедные.
В 1903 году невысокая кладбищенская ограда,местами покосившаяся, имелась не со всех сторон. Со стороны Форштадта ограды не было, соответственно доступ на территорию оставался свободным. «Любители чужой собственности» ночами активно растаскивали железные могильные ограды, кресты, венки, замки и проч. Железо в форштадтских кузнях быстро превращалось в подковы, ножи, скобяные изделия.
Выставленный «дневной» сторож не смог прекратить поток жалоб от родственников погребенных о украденных или испорченных оградах и т.д. В ночное же время и смотритель побаивался выйти из будки, к тому же у него самого воры «украли водовозную бочку с ходком (легкий, небольшой экипаж с плетеным кузовом – А.И.)».
В сентябре 1903 года на городском кладбище похоронено 228 человек, 119 мужчин и 109 женщин, детей от 1 месяца до 1 года – 51, от 1 года до 5 лет – 36. От скарлатины и тифа умерло десять человек, от «кровавого поноса» (вероятно, от дизентерии – А.И.) 33, от «воспаления кишёк» (возможно, от перитонита – А.Е.) 15, от воспаления легких 19.
Общий вид городского христианского кладбища, несмотря на усилия Городской Управы, практический не изменился. Так, в 1905 году благоустройство кладбища возлагалось на кладбищенскую контору, которая отчисляла полученные средства в городскую казну. Система отчислений не была упорядочена, на текущие нужды контора не могла взять из заработанных сумм и обращалась в Управу. В Городской Думе в 1905 году депутаты грустно шутили по поводу обветшавших кладбищенских ворот от бессилия что-либо изменить:- «хочется думать, что охрана этих ворот вполне уверена в скором воскрешении мёртвых, потому и не хотят расходоваться на их капитальный ремонт».
Кладбищенская коммерция
Да и сама Управа не горела энтузиазмом улучшения (читай «реновациями»), в 1901-02 годах купцу Мещерякову отказано в установке новых ворот на собственный счёт, объяснив, что мол, кладбищенские ворота это городское дело, а не частное...
Кладбищенская контора существовала на коммерческих условиях с разрешения и воли Городской управы и выполняла работы по инструкциям, утвержденные депутатами, порой противоречивым «до непонятности». Тропинки же в это время зарастали, к «своим» могилам люди пробивали тропы вкривь и вкось.
Как оказалось, запрет на захоронения на старом кладбище, по причине «чрезмерной населённости», практически не действует. Кто может заплатить, тот «подселяет» умерших родственников в старые могилы, которые разрываются, порой с удалением прежнего надгробия, и формируется новое захоронение. Делалось такое рабочими с ведома кладбищенского смотрителя, выполнявшего волю родственников на коммерческой основе. Новая могила появлялась на месте старой, с повалившимся крестом, до которого никому нет дела. Подобных могил было много, запущенных, забытых. «На задах» христианского кладбища, неподалёку от артиллерийской лаборатории, где территория принадлежала военному ведомству, некоторые участки, по воспоминаниям современников, напоминали поле боя с ямами и провалами могил, покосившимися крестами и оградами.
Формально по инструкции кладбищенская контора предлагала к покупке готовые вырытые могила в разных местах. Жалование рабочих невысокое, есть возможность заработать… Самой выгодной неофициальной услугой, как ни странно, оказалась поливка могил за 1 рубль в месяц. Второй по прибыльности услугой стала обкладывание могилы дерном. Родственникам не разрешалось ни поливать, ни высаживать на могилах растения. Монополия полностью принадлежала смотрителю и рабочим. Оплаченные услуги выполнялись вполне добросовестно и днём контора пустовала в ущерб основным обязанностям рабочих.
Практиковалась продажа места на кладбище «впрок», если уместно тут такое определение, но с условиями Городской Управы, по которым неогороженное в течение трёх месяцев место вновь поступало в ведение Управы и продавалось снова. В 1905 году так и случилось у мещанина Н, место в 4 сажени он купил, не огородил, после чего мещанка П. выкупила место в Управе, и похоронила там мужа. Прежний владелец, узнав об этом, огородил новое захоронение и отказался его возвращать. В суд обратилась мещанка П. и «тяжба о могиле» рассматривалась присяжными.
Вокруг кладбища
В религиозные праздники христианское кладбище переживало бум посещений. Прибавлялось работы полиции, извозчикам, торговцам. К Пасхе на кладбище отовсюду собирались нищие, пели песни и просили милостыню. В полицейском протоколе за 1908 год отмечены беспорядки у ограды кладбища, где нетрезвые «от милостыни» нищие устраивали драки и шумные «разборки» за место у ворот. «Среди нищих много калек, слепых, хромых, замечены и вполне здоровые люди.»
Полиция составляла протоколы и нанижних чинов, находящихся в карауле у пороховых складов и артиллерийской лаборатории (ныне район Пороховой улицы – А.И.). Солдаты ломали забор кладбища на дрова в холодное время года, разрушали ограды. Военное ведомство никак не реагировало, причём здание лаборатории, ветхое от времени, не использовалось по назначению, раньше в нём производилось развешивание пороха и определялась его взрывчатость, мешало расширению территории кладбища. Тем не менее, Инженерная дистанция, в ведомстве которой находилась территория, на запросы Городской Управы не отвечала.
На кладбище, как и 20 лет назад, собирались «низы общества». В склепе, после ограбления женского монастыря, полиция задержала шайку воров из 6 человек. Этот притон был обнаружен много раньше, теперь же от стены монастыря до склепа вела проторенная тропа, которая и привела полицейских в притон. «Жители склепа» днём приторговывали ворованными вещами на «Толчке» (территория на запад от Гостиного двора – А.И.)и других рынках, ночью же собирались на ночлег на кладбище. Охрана кладбища в ночное время не производилась, чем и пользовались «лихие люди». Осквернению подвергались чаще всего склепы и могилы известных и богатых горожан в поисках денег, наград, украшений. Разбивались замки, гробы вскрывались. Так, в 1908 году был вскрыт склеп Леонтьева, но кроме погрома, ничего не украдено не было. Кто и зачем произвёл святотатство осталось неизвестным.
Городское христианское кладбище в Оренбурге просуществовало до начала 50-х годов прошлого века. Заброшенные могилы и, наверняка, излазанные склепы, поваленные надгробия мещан и военных остались в прошлом под натиском строительной техники. Старожилы упоминают найденные при строительстве в 1951-52 годах здания «Выставки народного хозяйства» ордена и медали, казачьи шашки, истлевшие портупеи и позументы.
Кто был похоронен на христианском и военном участках кладбища предмет следующей части статьи.
Документы за чашку чая. Чем жила Хлебно-Соляная площадь? 
Последнее пристанище. Об истории оренбургских кладбищ 
Король ассенизации Оренбурга. Кто убирал улицы города в XIX веке? 
Исчезновение геодезиста. Как дворянин проиграл в карты оренбургскую казну 
Истинно малая Родина. Как в Оренбуржье появлялись села и деревни?