Воскресший при жизни. Как Мирхайдар Файзи пережил собственные похороны

Почему Файзи помнят как родоначальника татарской музыкальной драмы? Зачем он играл женские роли и как встретил собственные «похороны» ещё при жизни?

Вирус театра

Судьба с самого начала была благосклонна к мальчику. Мирхайдар Файзуллин, одиннадцатый по счёту, был младшим и горячо любимым ребёнком в состоятельной семье. Его мать, Зайнаб, происходила из знатного рода мурз Камаевых — их родовое село Камаево и поныне стоит в Высокогорском районе Татарстана. Отец, Мустафа, сын муллы, служил управляющим у оренбургских миллионеров Хусаиновых. Детство Мирхайдара прошло в селении Кушель, а позже семья перебралась в Орск, выстроив там просторный дом.

Как и все дети в семье, Мирхайдар получил прекрасное образование. Он с упоением читал русскую драматургию, лихо играл на домре и гармони, а его пение зачаровывало домочадцев — целые вечера в их доме были посвящены музыке. Подобно Мусе Джалилю, он учился в престижной оренбургской «Хусаинии», но, увы, недолго — юношеское сердце оказалось слабым.

Часто навещая брата Махмудгаряя в Оренбурге, Мирхайдар окунулся в мир домашних спектаклей, которые устраивала его невестка Фариха для детей. Именно там, вероятно, его и поразил «вирус театра». Свою первую пьесу, «Татарская свадьба», он написал в 14 лет — и она мгновенно стала известна в Оренбурге и Орске. Юный автор пробовал себя и в публицистике, печатая в местной газете смелые фельетоны о преподавателях, бравших мзду с шакирдов — так называли студентов медресе.

Ещё подростком он смело вошёл в любительский драматический кружок в Орске. Это был вызов: традиционный ислам считал лицедейство греховным, почти что развратом. Женщинам доступ на сцену был заказан, и потому Мирхайдару не раз доводилось выходить на подмостки в женских ролях. Уже в те же 14 лет он сыграл, к примеру, в постановке «В чужом пиру похмелье» по Островскому — перевоплощение, ставшее для него и испытанием, и творческим прорывом.

«Писатель — так писатель»

Отец, Мустафа, видел будущее сына иным. Братья Мирхайдара — Муртаза, владелец мануфактурного магазина, и Закирзян, управляющий гостиницей, — выбрали прочную стезю. Юношу попытались определить счетоводом в тот же отель, но он там лишь томился. От роли священнослужителей он тоже отказался. И тогда мудрый Мустафа благословил его на собственный путь: «Что ж, писатель — так писатель!» А раз так, сын должен увидеть мир. Отец снарядил его в путешествие, главной целью которого была Казань — Мирхайдар страстно мечтал о встрече с Габдуллой Тукаем. Дорога оказалась долгой: пароход, поезд, крестьянская упряжка... Великого поэта он не застал, но сам город покорил его навсегда. «Даже в самых некрасивых местах Казань прелестна», — заносил он в дневник, давая себе слово когда-нибудь здесь поселиться.

Подолгу гостил он и у другого брата, муллы Саетгаряя, в живописной деревне Шуда. Край был удивительный, а народ — яркий и самобытный. Файзи с удовольствием ходил на молодёжные посиделки у родника. Остроумный, лёгкий в общении, он обожал экспромты и мог на ходу сочинить весёлые куплеты. Именно после одной из таких поездок в его душе родился замысел самого знаменитого произведения — музыкальной драмы «Галиябану» (первое её название — «Сагадатбану»).

Молодой татарский театр тогда не знал музыки и песен. Но 24-летний Файзи осмелился предложить национальной культуре совершенно новый жанр. И зритель ответил ему восторгом: «Галиябану» стала поистине культовой. Пьесу ставили повсюду. В Орске её впервые сыграла оренбургская труппа 29 декабря 1917 года. И сам автор вышел на сцену — в женской роли, скрывшись под изящным псевдонимом М. Мирфанская.

В 20-х годах его родовой дом экспроприировали, оставив хозяину лишь крошечный угол. Каково же было изумление красноармейцев, когда этого скромного соседа пригласили на сцену после спектакля как автора пьесы!

Богатый бедняк и борец за совесть. Как жил великий татарский поэт Тукай Подробнее

Автор татарского варианта «Ромео и Джульетты» и сам пережил любовную трагедию. Его возлюбленная, Гульчахра Бурнаева, которой он посвящал пронзительные стихи, скончалась в 18 лет. Собственной семьи и детей у Мирхайдара Файзи так и не появилось, но он стал настоящим духовным отцом для своих племянников. Говорят, будущий народный артист Башкирии Рифкат Файзуллин влюбился в театр в восемь лет, когда дядя привёл его на постановку «Молодая женщина». Другой племянник, композитор Джаудат Файзи, признавался, что интерес к музыке проснулся в нём тоже благодаря дяде. Третий, Сагит Файзуллин, стал известным публицистом и переводчиком. Да и сам Мирхайдар много переводил с русского, открывая землякам сокровища мировой литературы.

Одиннадцать потерь за год

Последнее десятилетие своей жизни Мирхайдар Файзи отдал книгам. Он заведовал избами-читальнями в Уфе и Баймаке, в сёлах Юлук, Темясово, Тубинск, а три года руководил детским отделом в Центральной восточной библиотеке Казани. Он вкладывал в работу всю свою душу: однажды в Москве, за единственный день, он приобрёл и отправил в библиотеку больше четырёх тысяч книг. Но его страстью по-прежнему оставался театр.

Ведение театрального кружка в те времена могло стоить жизни, ведь для многих мусульман лицедейство оставалось «богопротивным» делом. Патриархальные односельчане запирали детей дома, но юные энтузиасты всё равно находили лазейку, чтобы вырваться на репетиции. Однажды участники банды, разгневанные его деятельностью, заперли Файзи с кружковцами в сарае, и от неминуемого расстрела их спасло лишь случайное появление красноармейского отряда.

Но «красный молох» всё же настиг его семью. Брат Мирхайдара, мулла Саетгаряй, тоже занимавшийся просвещением, преподававший историю и географию, был арестован по доносу коллеги-муллы и замучен в застенках. Его жена Фатыма, мать 11 детей, до самой смерти провела в гонениях. Эта жертва стала не единственной — лишь за один год Мирхайдар потерял 11 родственников. От голода 1921–1922 годов умерли его любимые отец и мать.

По некоторым сведениям, его скитания по глухим деревням были попыткой скрыться от репрессий — как брат «врага народа», он находился под постоянной угрозой. Но ему всё же удалось осуществить свою мечту и пожить в&am 1034 p;nbsp;Казани. Почти три года он работал в детской библиотеке, пока врачи, обнаружившие у него туберкулёз лёгких, не велели ехать лечиться кумысом в родные края. «Я покидаю Казань, но сердце оставляю здесь», — с горечью писал Файзи.

Скончался он в 1928 году, в башкирском Баймаке, где и был похоронен. Своё литературное наследие — 18 пьес, сотни стихотворений, переводы и бесценные дневники — он завещал племяннику Сагиту. Позже 68 пожелтевших тетрадей заняли своё место в Научной библиотеке имени Лобачевского в Казани.

«Здесь его наследие хранится с 1971 года, и многие дневники до сих пор не переведены со старотатарского», — сокрушалась 10 лет назад внучатая племянница великого драматурга Диляра Мухамедьярова. Напоминанием о Мирхайдаре Файзи служит улица его имени в Казани и вечно живые постановки его пьес, что и спустя столетие собирают полные залы.

Кстати, с Мирхайдаром Файзи приключилась поистине мистическая история: его случайно «похоронили» за несколько лет до действительной кончины. В 1922 году газеты опубликовали некрологи, полные соболезнований и восхвалений его вклада в культуру. Файзи отнёсся к этому с присущим ему юмором. В ответной публикации он заметил, что теперь хотя бы знает — когда он и впрямь умрёт, о нём хотя бы напишут в газетах. А в своём дневнике сделал исполненную горькой иронии запись: «Не каждому удаётся прочитать свой некролог».