Миграция без учета
По состоянию на 20 декабря 1941 года в городах и районах Чкаловской области находилось почти 187 тысяч эвакуированных – 106 429 взрослых и 80528 детей. Свыше 80 тысяч человек прибыли из Белорусской, Литовской, Латвийской республик и из областей Западной Украины.
Согласно поступившим именным спискам, их численность была значительно ниже – 116 535 человек. Больше 70 тысяч человек, прибыло сверх поданных списков. Но реальное количество беженцев, по сведениям инспекторов, проверявших населенные пункты, показало, что на территории области проживало уже не менее 300 тысяч эвакуированных. Реальных цифр не знал ни кто.
Определить точное число беженцев не представлялось возможным. Основной поток приезжающих из прифронтовой полосы заметно снизился. Люди продолжали прибывать не организованными группами, а самостоятельно, семьями или вообще одиночки. Вести учет таким приезжим не представлялось возможным в сложившейся обстановке военного времени. Кроме всего прочего, приехавшие люди постоянно мигрировали как внутри области, так и между регионами, в поисках лучшего места для жизни. Или хотя бы условий, в которых можно выжить.
«Никто не берется хоронить»
Инспектора сбились с ног, разъезжая по области, проводя фронтальные проверки в районах и фиксируя то, в каких условиях содержаться эвкауированные из прифронтовой полосы. И результаты этих проверок положительными не назовешь. Кругом нищета, голод, холод, грязь и болезни. Высокая смертность.
Если летом и осенью вынужденные переселенцы в большинстве своем трудились в колхозах и на предприятиях, то с наступлением зимы многие из них вынуждены были оставить работу. Причина – отсутствие теплой одежды и обуви. А это влекло за собой не только дальнейшее обнищание семей, но и более серьезные последствия. И без того несладкая жизнь превращалась в ад.
Уполномоченный Варакин в первых числах января проводил проверку в ряде районов области. «В поселке Сорочинск, на Бугульминской улице, в комнату поселили шесть женщин, с ними 7 детей. Все спят на земляном полу, на каких-то тряпках, нет даже соломенных матрацев. Холодно, сыро, по стенам ползают мокрицы. Было три обследования, все обещали помочь, но так и не помогли». Люди умирали, и их некому было даже похоронить, сообщал Варакин. «…Трупы умерших из эвакуированных никто не берется хоронить под предлогом того, что нет денег. Трупы возят из учреждения в учреждение, долго не зарывают в землю».
По всей области царствовали эпидемические заболевания: брюшной и сыпной тиф, дифтерит, скарлатина. По словам секретаря ОК ВКП (б) Дубровского, медицинская помощь оказывалась в недостаточном объеме – она удовлетворяла запросам области лишь на 40-50%. На дому помощь не оказывалась вообще. Особенно остро это касалось детей – резко увеличилась детская смертность. Только в райцентре Зиянчуринского района в семьях эвакуированных умерло восемь детей за два месяца.
Дети замерзали прямо в квартирах
В феврале 1942 года комиссия проверяли Кваркенский, Красно-Партизанский, Асекеевский районы.
Бытовые условия, в которых находились беженцы оставляли желать лучшего. В квартире эвакуированного Евнина комиссары обнаружили на стенах толстый слой льда – такой был холод в жилище. Нет топлива. Греться нечем.
Однако районное руководство этот факт не особо беспокоил. Председатель Троицкого исполкома, по словам инспектора Брандовского, намеренно отказывала в помощи эвакуированным. Всячески изворачивалась, писал Брандовский, заставляя мерзнуть. И нередко можно было от нее услышать: «Гоните в шею этих эвакуированных».
В Кваркенском районе инспектор Мигунов посетил одну из семей беженцев. «Эвакуированная Фельдман Р. Б. имела двоих детей. Один ребенок погиб – замерз в квартире. Похоронила сама, без справки. Другой в безнадежном состоянии – рахитик».
«Навар» из осколков костей и мусора
Тем не менее, не везде дела обстояли столь плохо. Особенно с пропитанием. Комиссия обнаружила на складе при столовой бочки с маслом, пуды мяса и другие продукты. На вопрос инспектора, почему эти продукты не выдаются в столовую, завскладом ответила, что это не их мясо.
«Позже, в разговоре с секретарем РК ВКП (б) товарищем Борисовым, выяснилось, что зарезана корова для руководящих работников района. И мясо выдается только по запискам. Позорно только то, сто осколки костей и мороженого мяса, летящего из-под топора, сметаются затем с пола со всем сором и грязью и выдаются в столовую для «навара» в борщ», – возмущался Брандовский.
Записочный метод получил широкое распространение в районе. По запискам выдавали все: мясо, масло, картофель, мыло, махорку, спички, водка и та отпускалась по ним. Инспектор был крайне возмущен таким поведением районного руководства, считая, что первым делом нужно думать о нуждах эвакуированных, а потом уже об узком круге людей в районе.
Была бы одежда – работа найдется
Те счастливчики, которые были обеспечены теплыми вещами и, главное, обувью, такой бедственной ситуации избежали. Они могли трудиться в колхозах, на предприятиях, в школах. И получать продуктовые пайки и прочее снабжение согласно наработанным трудодням и объемам. Бывали случаи, что ударники даже продавали излишки хлеба на базаре. И такие встречались среди беженцев.
Например, в Саракташском районе, в колхозе Молотова Еланского сельсовета, эвакуированные Гаткин, Сегал считаются в колхозе лучшими работниками, их премировали бараном. Гаткина – за перевыполнение норм выработки по скирдованию, Сегал – старика весовщика – за исключительно бережный уход за зерном. Колхозники ими восхищались. И таких примеров много. Была бы лишь теплая одежда, раздобыть бы зимнюю обувь…
При этом встречались случаи, когда беженцы были обеспечены всем необходимым, но на работу выходить даже не собирались. Некоторые открытым текстом заявляли, что им это не нужно. Получая по аттестатам повышенные пайки, желания гнуть спину на благо родины они не испытывали. Не смотря даже на то, что мужья находились в действующей армии.
В колхозе им. Пугачева проживали жены военнослужащих, которые отказывались выходить на работу, получая хорошее снабжение по аттестатам, и ни в чем не нуждались. На любые попытки уговорить их приступить к работе, отвечали: «Нам хватает. Что нам идти на работу?». Такая картина была в разных районах области. Например, в райцентре Зиянчуринского района проживало много жен комполитсостава. И лишь немногие из них принимали участие в работе колхоза или работали в учреждениях. А работы хватало. Катастрофически не хватало рабочих рук. Даже для детей в школах и детских домах были установлены нормативы по трудочасам. И дети трудились.
*Материал подготовлен при содействии Государственного архива Оренбургской области.
В Оренбурге ветерану из Луганской области вручили паспорт гражданки России 
В Оренбуржье 621 ветеран пройдет бесплатную реабилитацию в 2015 году 
Оренбургским школьникам читают о войне и героизме 
Вне зоны доступа: в Оренбуржье не хватает врачей 
В оренбургских сёлах грядут массовые сокращения