Недавно ушедший 2023-й принёс немало сюрпризов как в социально-политической, так и в экономической сферах. В частности, впервые с конца 90-х в Оренбургской области сменился лидер по суммам налоговых отчислений в казну. Если прежде до 75% всех налогов нам приносил нефтегазовый сектор, то теперь «главным кормильцем» стала металлургия и металлообработка.
О том, что происходит в углеводородном секторе сегодня, с чем связано падение доходов и налогов, а также о будущем этой отрасли «АиФ в Оренбуржье» рассказал один из ведущих российских экспертов в нефтегазовой отрасли по версии НААНСМЕДИА, главный редактор журнала «Нефть&Капитал» Владимир БОБЫЛЕВ.
«А не спеши ты нас хоронить…»
– Для Оренбуржья, области, которая традиционно считалась нефтегазовой и совсем недавно была на четвёртом месте по объёмам добычи среди регионов России, весть о том, что металлургия обогнала ТЭК – довольно неожиданная. А что, собственно, случилось?
– Ситуация в российской нефтяной, и тем более газовой отрасли действительно сегодня достаточно сложная. Определённо, мешают санкции, хотя, справедливости ради, это не главная и далеко не единственная причина. Россия добровольно, хотя мы и не являемся членом ОПЕК (Ассоциации стран – экспортёров нефти. – Прим. ред.), существенно снизила добычу нефти, присоединившись к другим странам. Такое решение ОПЕК приняло для стабилизации мировых цен на комфортном уровне и «выдавливания» с рынка США. Однако понятно, что снижение добычи ведёт к падению доходов. И для регионов, где «нефтянка» составляла значительную часть экономики и источника налоговых поступлений, такое снижение весьма чувствительно.
В то же время рост цены на металл, спрос на металлообработку, в том числе и в сфере военно-промышленного комплекса, привёл к росту доходов у металлургов. И да, лидер сменился. Мы же много говорили о том, чтобы «слезть с нефтегазовой иглы», так вот и получили то, что просили. Другой момент, конечно, какой ценой.
– То есть можно говорить, что отрасли ТЭК в Оренбуржье приходит конец?
– Нет, конечно, таких мрачных перспектив я не вижу. Нефтегазовый сектор был и остаётся очень мощным, одним из крупнейших работодателей, с учётом смежных организаций крупным налогоплательщиком.
– Но можно говорить о сокращениях и сворачиваниях промышленных площадок, инвестиций?
– Я полагаю, что в краткосрочной перспективе этого не произойдёт. Резких телодвижений никто делать не будет. Потому что все понимают: в ближайшие десятилетия нефть и газ как основные энергоносители человечества всё равно заменить нечем. То есть нет никаких разумных оснований думать, что цена нефти упадёт до бросовых 2–3 долларов за баррель и она действительно де-факто окажется никому не нужна. Да, будут колебания, не исключено, что и просадки цены, но в долгосрочной перспективе всё равно стоимость «чёрного золота» будет расти. Ломать добычу, на выстраивание которой были затрачены миллиарды рублей, точно никто не будет.
Предел прочности
– Но наверняка существует какой-то предел убыточности, после которого всё равно начнутся сокращения людей, урезания зарплат? Для Оренбуржья, где десятки тысяч людей завязаны на нефтегаз, это будет ужасным ударом…
– Я не изучал внимательно экономику именно оренбургских предприятий, но говоря весьма приблизительно, я думаю, что где-то года два кардинальных изменений у вас происходить не должно. Да, в Оренбуржье нет больших месторождений с «лёгкой» нефтью, то есть которую достаточно дёшево извлекать. Но ваше преимущество – это благоприятный климат и достаточно развитая система транспорта. Ведь мало добыть, нужно ещё и доставить сырьё до потребителя. Так что нефтедобыча у вас имеет хорошие перспективы, хотя, конечно, ряд инвестпроектов из-за нынешней конъюнктуры будут отложены до прояснения ситуации.
– Но какие-то изменения в отрасли всё равно произойдут?
– Да, и они уже происходят. Скажем так, профессия нефтяника и газовика становится не такой популярной и суперпрестижной, как раньше. Несколько лет назад зарплаты в отрасли действительно были намного выше среднероссийских, стать буровиком, инженером по переработке, устроиться пусть на далёкую северную, но очень денежную вахту было пределом мечтаний многих мужчин. Сейчас ситуация меняется. Растут зарплаты в других секторах, в той же металлообработке. Появляется конкуренция за кадры, чего лет 10 назад и представить было нельзя. А сегодня да, скажем, у хорошего, опытного водителя спецтехники есть выбор: мёрзнуть на северных вахтах или за сопоставимые деньги ехать работать на строительство автомагистралей или жилья в новых регионах. И эта конкуренция будет нарастать – во всяком случае, до тех пор, пока снова не начнётся рост цены на нефть и прибылей у компаний. Из которых и можно будет повышать людям зарплаты.
– А будет ли расти цена на нефть и когда?
– Точного ответа тут не знает никто. Но сегодня рынок весьма волатилен: мы наблюдаем, с одной стороны, слабый спрос и вероятный профицит нефти, что должно толкать цены вниз. С другой стороны, есть геополитические риски, возникшие из-за атак хуситов в Красном море. В марте альянс стран ОПЕК+ должен принять решение: продолжать ли сокращение добычи или снять ограничения. Каким именно будет решение – непонятно. Учитывая, что министерский мониторинг 1 февраля даже не озвучил данные по предложению, лишь российский вицепремьер Александр Новак сказал, что рынок сбалансирован, участники ОПЕК+ могут как продлить, так и отменить ограничения.
Если добровольные сокращения добычи будут отменены, то с апреля ОПЕК+ начнёт возвращать на рынок 2,2 млн баррелей в сутки. Это негативно скажется на цене. Но, с другой стороны, согласованное ограничение в 3,66 млн баррелей в сутки в рамках сделки ОПЕК+ остаётся в силе до конца года. То есть можно предположить, что даже при наихудших раскладах сильной просадки в цене не будет.
Бензин – по 65 рублей?
– Мы нефтедобывающая страна, Оренбуржье – нефтедобывающая область. Вопрос, который всем уже оскомину набил, – а что с ценами на бензин? Почему при таком богатстве у нас такая высокая стоимость?
– Действительно, в России биржевая цена на моторное топливо росла с середины января. Несмотря на все заверения регуляторов и их попытки успокоить рынок, 30 января стоимость бензина на Санкт-Петербургской товарно-сырьевой бирже достигла максимальных значений с ноября 2023-го, и только 1 февраля бензин чуть-чуть подешевел.
При этом на топливном рынке РФ одновременно сейчас присутствует несколько негативных факторов, которые по отдельности вряд ли оказали бы критическое влияние на торги, однако в комбинации создают определённые предпосылки для дальнейшего повышения топливных цен в опте.
Так, в начале этого года на одном из крупнейших НПЗ России – Нижегородском заводе ЛУКОЙЛа – произошла поломка. До сих пор не ясно, как быстро объект вновь заработает на полную мощность, особенно в условиях нехватки иностранного оборудования. Разумеется, само по себе такое «выпадание» одного, пусть даже самого крупного в стране НПЗ из топливного рынка России критической ситуации не создало, однако определённые опасения всё же появились (как и рост цен с середины января).
Острого дефицита на рынке нет, однако сегодня производство бензина в стране на меньших, чем обычно, отметках.
– Насколько меньших?
– По ряду данных, автобензина в январе произведено на 200-250 тыс. тонн меньше, чем в декабре, когда было выпущено 3,8 млн тонн. При этом зимой и весной бензина в стране потребляют где-то на уровне 3,2-3,3 млн тонн. Так что даже при таком уровне производства бензина нам хватит. Летом же объёмы потребления растут, до уровня где-то 3,6–3,7 млн тонн. То есть тоже, как видим, не критично. К тому же уверен, что быстрого роста цен не допустит государство. Однако «ползучее» повышение как минимум на процент инфляции - неизбежно.
