Дело из архива
В архиве Оренбургской области сохранилось дело Мигурского, в котором собраны все бумаги, касающиеся его ссылки с 1839 года, включая письма Альбины. Вот, что говорится в архивных документах: «Рядовой Винцентий Мигурский, римско-католического вероисповедания, 33-х лет, рост — 2 аршина 6 вершков лицом бел, волосом темно-рус, глаза голубые, нос средний. Поступил на службу из дворян Царства Польского 16 февраля 1836 года. Умеет читать по-польски и по-французски. Был осужден за принадлежность к злоумышленным обществам и покушение на свою жизнь, за что по резолюции главнокомандующего Действующей армией отдан в солдаты. Есть жена Альбина Висневская, детей нет».
Не все верно в этих строках. По крайней мере в том, что касается детей, дети у Мигурских были, но, к сожалению, умерли в младенчестве.
Винцент Мигурский родился в 1805 г. в Линове на сандомирской земле, учился в келецкой гимназии. Работал в канцелярии у своего брата. Во время восстания 1830-1831 гг. служил в 4-м линейном пехотном полку в Варшаве. После подавления восстания эмигрировал во Францию, но в 1833 г. вернулся на родину. Во время частной поездки в Радом был случайно арестован царскими властями, узнан и по приговору суда отправлен рядовым в 1-й батальон отдельного оренбургского корпуса, расквартированного в Уральске. Уральск - город в Оренбургской губернии, до 1775 года носил название «Яицкий городок».
Сюда приехала его нареченная Альбина Вишневска, и в 1837 г. отец Михал Желонка, доминиканец, связал их узами брака. Вскоре Альбина родила дочку, которую назвали Михалиной. Но ребенок прожил только восемь месяцев. Местное население не разрешило похоронить девочку на православном кладбище, ведь поляки были «иноверцами». Потому забальзамированное тело ребенка похоронили рядом с кладбищем. Та же судьба постигла второго ребенка Мигурских.
Смерть или побег
Отчаявшись, они стали думать о побеге. Перебрав несколько вариантов, решили инсценировать смерть Мигурского. Винцент исчез, отправив перед этим письмо местным властям. Безутешная «Вдова» стала ходатайствовать о возвращении на родину, и разрешение было получено: «...жена рядового Мигурского была отправлена в Каменец-Подольский при уряднике Еремине, которому выдано на дорожные расходы в ту сторону на три, в обратную сторону на две лошади 210 руб. 75 коп. серебром».
13 июня 1840 года Альбина отправилась в это трудное путешествие, в тарантасе спрятался муж, рядом везли два детских гробика, не могла оставить даже умерших детей в чужой земле. Сначала все протекало согласно замыслу, но 17 июня вдруг грянула беда. Колесо ударилось о большой камень, доски сиденья треснули и зажали Мигурского, который закричал от боли. К начальству был отправлен рапорт: «Урядник Еремин, посланный с целью конвоирования жены рядового Мигурского, поймал мужа, скрывающегося в экипаже под ее ногами, не доезжая трех верст до г. Покровска, и передал его местному городничему; оттуда Мигурский был возвращен в Саратов, а затем местным губернатором отправлен в Уральск...».
.jpg)
«Во глубине сибирских руд…»
Вместе с женой Мигурский был отправлен в Нерчинск, рядовым в линейный батальон, куда и прибыл в начале октября 1842 года. 15 июня 1843 года Альбина умерла, а пару месяцев спустя - и родившийся у Мигурских уже в Нерчинске ребенок, сын Конрад. Мать и сына похоронили в общей могиле на чужой им сибирской земле.
Продолжая службу рядовым, только через 14 лет Мигурский получил первый офицерский чин с правом отставки и гражданской службы на территории Западной и Восточной Сибири, но без права вернуться в Польшу. Позже, в сентябре 1859 года, он все же получил разрешение и 13-го числа прибыл в Варшаву. Как сложилась его дальнейшая судьба, неизвестно, известно лишь, что в 1863 г. он умер в Вильно, где и был похоронен.
История польской любви в русской прозе
Возможно, никто никогда и не узнал бы истории этой любви, если бы не Владимир Даль и Лев Толстой.
Первым о них написал Владимир Даль в рассказе «Ссыльный», опубликованном в «Отечественных записках» в 1846 г., потом - Сергей Максимов («Сибирь и каторга», С-Петербург, 1908). Книга Сергя Максимова, хоть и изобиловала мрачными подробностями, не обладала художественной ценностью ни с точки зрения языка и не смогла вызвать заинтересованность искушенного российского читателя начала XX века.
Именно из этой книги Лев Толстой и узнал о трагической истории ссыльного поляка и его жены, сделав их впоследствии героями повести «За что?». «С детства во мне воспитывали ненависть к полякам, сейчас же отношусь к ним с особой симпатией; хотел бы компенсировать им свою давнюю ненависть»,- так говорил Лев Толстой после выхода в свет этой повести.
Вот только несколько коротких отрывков из этого не очень известного рассказа великого русского писателя: «Главный интерес жизни Альбины был Мигурский. В ее глазах это был величайший герой и мученик, служению которому она решила посвятить свою жизнь. После смерти отца она, вернувшись в Россию, продолжала переписываться с ним и, когда ей минуло восемнадцать лет, объявила мачехе, что она решила ехать в Уральск к Мигурскому, с тем чтобы выйти там за него замуж. Мачеха стала упрекать Мигурского за то, что он эгоистически хочет облегчить свое тяжелое положение тем, чтобы, увлекши богатую девушку, заставить ее разделить его несчастье. Альбина была совершеннолетняя, и деньги у нее были, – те триста тысяч злотых, которые покойник дядя оставил двум племянницам. Так что ничего не могло задержать ее.
В ноябре 1833 года Альбина простилась с домашними, как на смерть, со слезами провожавшими ее в дальний, неведомый край варварской Московии, села с старой преданной няней Лудвикой, которую она брала с собой, в отцовский, вновь исправленный для дальней дороги возок и пустилась в дальнюю дорогу».
«Альбина, как ни странно это может казаться, страстно любила своего мужа, но совсем не знала его. Она теперь только знакомилась с ним. Само собой разумеется, что она нашла в живом человеке с плотью и кровью много такого обыденного и непоэтического, чего не было в том образе, который она носила и растила в своем воображении; но зато, именно потому, что это был человек с плотью и кровью, она нашла в нем много такого простого, хорошего, чего не было в том отвлеченном образе. Она слышала от знакомых и друзей про его храбрость на войне и знала про его мужество при потере состояния и свободы и представляла себе его героем, всегда живущим возвышенной героической жизнью; в действительности же, с своей необыкновенной физической силой и храбростью, он оказался кротким, смирным ягненком, самым простым человеком, с добродушными шутками, с той самой детской улыбкой чувственного рта, окруженного белокурой бородкой и усами, которая прельстила ее еще в Рожанке, и с неугасимой трубкой, которая была ей особенно тяжела во время беременности.
Мигурский тоже только теперь узнал Альбину, и в Альбине в первый раз узнал женщину. По тем женщинам, которых он знал до женитьбы, он не мог знать женщин. И то, что он узнал в Альбине, как в женщине вообще, удивило его и скорее могло бы разочаровать его в женщине вообще, если бы он не чувствовал к Альбине, как к Альбине, особенно нежного и благодарного чувства. К Альбине, как к женщине вообще, он чувствовал ласковое, несколько ироническое снисхождение, к Альбине же, как к Альбине, не только нежную любовь, но и восхищение, и сознание неоплатного долга за ее жертву, давшую ему незаслуженное счастье.
Мигурские были счастливы тем, что, направив всю силу своей любви друг на друга, они испытывали среди чужих людей чувство двух заблудившихся зимой, замерзающих и отогревающих друг друга».
Вот такая удивительная и трагическая история любви. К сожалению, эта история позабыта в Оренбуржье, но в Сибири, особенно среди живущих там поляков, до сих пор ходят легенды о беззаветной любви и преданности Альбины и Винцента Мигурских.
Инновационные МегаВалентинки для любимых 
Необычная история любви: расстояния чувствам не помеха 
Герой вместо сына. Воспоминания матери погибшего в Афганистане 
За Зину и за Таню! С именем жены и дочери на устах командир бежал в атаку