На 101-ом году жизни 16 апреля в Москве умер ветеран Великой Отечественной войны, почетный гражданин столицы и председатель городского комитета ветеранов Иван Слухай. В декабре он отметил вековой юбилей. Несмотря на почтенный возраст, продолжал общественную деятельность. У Ивана Андреевича богатая на события и подвиги жизнь, но мало кто знает, что он учился и работал в Оренбургской области.
Печка, варежки и чтение газет
На самом деле Иван Андреевич родился летом 1924 года, когда созревали ягоды в лесах. Однако по неизвестным уже теперь причинам в документах днем его рождения записано 5 декабря. Он так и отмечал его всю жизнь – в начале зимы дома собирались родные и близкие, поздравляли и желали долгих лет. Он прожил не просто долгую, но очень богатую и по-настоящему героическую жизнь.
Его жизнь началась в простой крестьянской семье, перебравшейся с украинских земель в предгорья Урала. Первые три года его жизни прошли в селе Успенка на юге Башкирии, а после этого семья перебралась в соседнее Оренбуржье. Новым домом для семьи Слухай стало село Васильевка Каширинского района. Ныне это Октябрьский район Оренбургской области.
Как и в любой крестьянской семье, дети совмещали помощь по хозяйству и учебу. Маленький Иван смотрел за скотиной, помогал убирать двор, а вечерами вслух читал свежий выпуск газеты «Смычка». Читать он научился раньше, чем пошел в школу. А писать — так, что уже в юные годы его – редактора школьной газеты - заметили в редакции всесоюзного журнала «Колхозные ребята».
«Я подготовил статью о работе нашей пионерской организации, отправил — ее опубликовали и выслали мне гонорар, — вспоминает Иван Андреевич. — Точно не помню, какая была сумма. Но мой дедушка, который всю жизнь занимался крестьянским трудом, в это же время поехал на базар, продал бычка и получил за него столько же, сколько я за статью. Он тогда сказал мне: «Раз у тебя хорошо получается, пиши». С тех пор я и пишу. Статьи, книги», - вспоминал ветеран.
Война отняла детство
В 14 лет он был сильно увлечен журналистикой, а в 15 уже стал учителем в школе своего села. 1939 год. Европа уже дышит войной, а в СССР из школ забирают на фронт учителей-мужчин. Кто-то должен вести уроки. В качестве выхода из ситуации в младшие классы стали направлять лучших старшеклассников. Среди таких оказался и пятнадцатилетний Иван. Он встает у доски перед сорока двумя детьми, многие из которых всего на пару лет младше него.
«Мне дали второй класс. Большой, смешанный, то есть в нем учились и мальчики, и девочки — всего 42 ученика, — рассказывает Иван Андреевич. — И я сразу стал подбирать подход к ребятам, которых должен был воспитывать. А ведь они были ненамного младше меня. Но мы нашли общий язык. Я старался делать так, чтобы на уроках вместе со мной как бы преподавали и сами ученики».
При подготовке к первому уроку музыки – уже тогда Иван Андреевич играл на мандолине – привлек к этому двух учениц. Он стеснялся петь – доверил это девочкам, а после песню разучили уже всем классом.
Несмотря на юный возраст, учитель Слухай пользовался авторитетом как у учеников, так и у их родителей. При встрече с ним на улице сельские мужики кланялись и снимали шапки. Заслуги парня не остались незамеченными на высшем уровне. В 1940 году райотдел народного образования предложил ему стать заведующим начальной школой в Бузулуке. Иван заочно учился в педагогическом техникуме, но решил, что сможет совмещать учебу и работу. Согласился и два года совмещал не только заочную учебу и должность руководителя, но и сам преподавал ученикам.
«Я решил отомстить за отца»
А потом грянул 1941-й. По воспоминаниям Ивана Андреевича, в первый день войны он рано утром ушел на рыбалку, а когда вернулся, застал всех в слезах – в стране объявили мобилизацию. Он сам ни секунды не колебался, рвался на фронт, но его не взяли — слишком молод, всего 16 лет.
Он решил приближать победу в тылу. Стал активным участником всех собраний, рассказывал о подвигах красноармейцев народу, о фронтовых буднях и цене, которую платят те, кто остается на полях сражений.
Но когда в феврале 1942-го погиб отец, Иван вступил в ополчение.
«Я решил отомстить за отца», - объяснял он свой поступок.
Но вместо передовой его отправили на ускоренные курсы Одесского пехотного училища, которое дислоцировалось в Уральске.
Курсантов учили всего несколько месяцев, а однажды ночью в январе 1943 года подняли по тревоге и отправили под Сталинград. Лейтенант Слухай командовал минометным взводом. В ней не хватало офицеров, а Иван Андреевич учился именно на командира. По его воспоминаниям, это был один из самых сложных боев за всю войну. А он знал, о чем говорил. Ведь за плечами ветерана были сражения в Белгороде, Харькове, Полтаве… Три ранения, три возвращения в строй. Но самый страшный момент — не бой, а тишина.
Белград, 1944 год. Его, парламентера, ведут под конвоем к немцам. Он вручает ультиматум: «Сдавайтесь». Фашисты совещаются: повесить его или расстрелять? А он, не дожидаясь вердикта, разворачивается и… идет. Не бежит — идет чеканным шагом, под прицелом. Он знал, что в бегущего точно начнут стрелять. Стреляли и в него, но перед этим он в полной тишине смог преодолеть большую часть обратного пути. Но немцы опомнились, открыли огонь. Пули свистят у виска, две задевают ногу, но он выполнил приказ. Через сутки 400 немецких солдат сложат оружие.
На вопрос, мог ли он отказаться от этой миссии, Иван Слухай отвечал: «Четкое «нет». Бывают ситуации, когда ты должен что-то сделать потому что этого требует сама жизнь».
В 1944 году полк Слухая выполнял боевые задачи на Днестре. Нужно было занять высокую железнодорожную насыпь. Понимая, что поверху идти нельзя – группа будет как на ладони у противника – ночью в лес отправили разведгруппу, чтобы найти обходные пути. В ней был и Иван Андреевич. Шли через лес, до деревень было далеко, но на одном из пеньков они внезапно обнаружили плачущего мальчика. Он рассказал бойцам, что потерялся, когда мать пошла искать отца, угнанного немцами. Паренька завернули в плащ-палатку и принесли в штаб, а после завершения задания рассказали о мальчишке командиру.
На ощем совете было решено оставить его и воспитывать как «сына полка».. Звали его Ленькой, а фамилию он не знал. Стал Днестровым, так как нашли его на Днестре. Он довольно долго жил с бойцами, которые полюбили мальчика. По воспоминаниям Слухая, он был смышленным и дисциплинированным. Иван Андреевич даже сохранил фотокарточку Леонида, но после войны их пути разошлись. До конца своей жизни ветеран ничего не знал о спасенном во время войны пареньке.
Генерал, писатель, легенда
День победы Иван Слухай встретил в Венгрии.
«Вызвал меня к себе командир дивизии и говорит: «Вот там стоит грузовая машина, с бочкой со спиртом, тебе надо ее отвезти командиру корпуса», — рассказывал он. — Я приехал в небольшой городок Папа. Но оказалось, что принять меня смогут только тогда, когда нормализуются отношения на том участке, куда мне надо. Думаю: «Куда ж мне пока деться?» Я у своих, но до немцев — 50 метров. Решил, что надо где-то хотя бы немножко поспать. Вижу дом — окна битые. Зашел внутрь, поднялся по лестнице, нашел комнату, где стекла были целые, и лег спать. Проснулся от треска и стрельбы. Я вскочил и, как мальчишки делают, съехал по перилам вниз. Выхожу на улицу, а там наши стоят, вверх стреляют. Спрашиваю: «Что такое?» Мне отвечают: «Победа! Кончилась война!»
Он мечтал вернуться в школу, но судьба распорядилась иначе. Армия стала его вторым домом: Смоленское училище, академия, должность замкомандира полка ПВО. А потом — Североморск, генеральские погоны и 40 лет службы.
Но главное сражение он выиграл еще в 1946-м, женившись на Маше — той самой учительнице истории, в чьих письмах с фронта всегда лежал платок с вышитыми инициалами. Они прожили вместе 60 лет, воспитали сына, внуков, правнуков…
Иван Андреевич Слухай был почетным гражданином Москвы, председателем Комитета ветеранов, автором книг о войне. Его жизнь — словно энциклопедия XX века: от крестьянского детства до генеральства, от первых строк в школьной газете до мемуаров, которые читают новые поколения.
Он не скрывал, что ему всегда снилась война. Но еще во сне он видел бабушкины варежки, дедову печь и тот самый класс, где 42 пары детских глаз смотрели на него — юного учителя, который еще не знал, что станет легендой.
