Тренер по единоборствам, основатель гигантской стройки «Форпост», создатель сестричества, КМС по автоспорту, тюремный капеллан, организатор крупных благотворительных, миссионерских акций: «Семь уроков жизни», «Белый цветок», «Сретенский бал», «Архиерейская ёлка», основатель шести храмов… И это всего за 15 лет служения в Оренбургской епархии. Удивительно, при таком «послужном» списке батюшка открыт каждому человеку и не считает свершенное своей заслугой. Он просто делал. Корреспондент «АиФ в Оренбурге» узнал у отца Александра, как ему это удавалось, чего он достиг на этом пути и чего нам всем не хватает, чтобы жить счастливо. Также священник рассказал, почему покидает нашу епархию.
Если у священника нет проповеди, то нет и смысла служения
Людмила Максимова: Отец Александр, деятельностный путь - это путь каждого пастыря?
Отец Александр: Очень трудный вопрос. Немаловажен характер человека и его наклонности. Какая-то деятельность должна быть однозначно. Если у священника нет проповеди, то нет и смысла служения. При этом служение священника состоит из двух частей: молитвы и дел. Если не будет молитвы, то любая деятельность священника будет пустой. Нужно умудряться и молиться, и нести слово. А средства можно избирать разные. Священник должен найти ключ, входной билет к аудитории для того, чтобы рассказать о Христе. Это самая главная его задача. Чем бы я не занимался, это тот самый входной билет. Кстати, не обязательно именно говорить, можно многое сказать своими поступками. Например, провести на высоком уровне какое-то мероприятие. Люди это оценят и, возможно, благожелательно посмотрят на Церковь потому, как ты её представитель. Необходимая составляющая служения священника - его личность, его цель, имеющая на выходе проповедь о Христе. Не нужно впустую стрелять по воробьям.
Большая часть моей жизни - миссионерство, имеющего целью объяснить человеку, кто такой Христос. Я выбрал то, что могу делать. Где-то получается, где-то нет. Помню времена, когда я занимался рукопашным боем, столько было противоречий у людей. Ты ездишь на мотоцикле, как ты можешь спастись. Человек не понимал, для чего это делалось. Но надо смотреть на результат.
Слова же не должны расходиться с делами. Если ты пообещал, то значит должен сделать.
- Священник-участник ток-шоу, священник - чемпион мира по паркуру, священник - подводный охотник. Это всё миссионерство? А как остановиться, чтобы увлечение не перешло в страсть (неуправляемую зависимость)?
- Это невозможно: всё равно какая-то страсть будет присутствовать. Не бывает, чтобы жизнь, как тихая водичка, была - плесневеть начнёт. Должна быть динамика духовной жизни, всегда будут искушения, всегда будет работать лукавый, который будет везде искать повод смутить тебя. То есть даже если не будет увлечений, всё равно страсти будут беспокоить. Что же теперь нам не жить и ничего не делать? Искушения будут везде. Их надо преодолевать с помощью Божией. Если дело реально работает, конечно же, надо продолжать делать. Если не работает и сплошной негатив, то это надо срочно бросать.
Когда я пришёл в автоспорт и только начал кататься на Чемпионатах России, сначала все удивлялись. А потом когда люди привыкли, я начал понимать, что должен принести какой-то результат, хотя бы в десятку войти, чтобы это не было антипроповедью. Очень трудно делать это бесстрастно, адреналин присутствует. Любой адреналин является страстью, что не хорошо. Такие последствия этой деятельности. Что делать? Если ассенизатор не полезет в канаву, другие люди не смогут комфортно жить. Кто-то должен туда лазить. Помню, как один священник рассказал, что он чувствует, как стоит в болоте по горло (грязь, жуки, пауки) и кричит: «Обходите справа, обходите слева, а то окажетесь на моём месте». Духовная жизнь - очень серьёзный труд, если по-настоящему трудиться. Это богатейший духовный опыт даёт пастырю возможность утешать людей, давать нужные правильные советы. Если человек не будет духовно опытен, как он может посоветовать? Хотя такие люди есть, которые с молоком матери впитали духовную жизнь, относительно достигли бестрастия. Они хорошие молитвенники, но спросить у них нечего. Но, возможно, молитва, к примеру, пустынника гораздо больше того, что мы все делаем.
«Каждый из нас может подорваться на «минном поле»
- Как относиться к негативным поступкам священников? Ведь после разных скандалов, некоторые люди, особенно не укреплённые в вере, отказываются идти в Церковь. Что вы можете посоветовать человеку, который разочаровался в священнике?
- Да простить, наверное. Господь говорит: хочу милости, а не жертвы. Мне кажется, надо научиться быть великодушными и проявлять милость ко всем. Получается, что мы как некие потребители: пришли, попользовались и ушли. Господь нас учит любви. Прежде всего, приходя в храм, мы приходим к Богу. А у священника задача - не препятствовать человеку. Но и для нас этот момент не должен быть препятствием. Не нужно обращать внимание на служителя Церкви, надо идти к Богу. Церковь нас учит смирению и милосердию. Хотим или нет, но нужно научиться своими мыслями не толкать этого человека в пропасть. Он болеет. Ему плохо. Я знал священников, которые по 15-20 лет служили, горели, были духовнейшими, стольких людей спасли. И в какой-то момент их раз - и нет. Дьявол испепелил. Чем дальше в лес, тем больше дров. Старшие священники всегда говорили, что после 10 лет служения что-то такое страшное начинает происходить, какое-то опустошение, состояние богооставленности. Когда дьявол приходит, начинаются страшные вещи, и ты ничего не можешь сделать. Не дай Бог. От чего это? Может быть, от не совсем правильной духовной жизни. Священник иногда учит, а сам не всегда соответствует проповедуемым идеалам. Если священник не научился молитве, чтобы он не делал, результат будет не очень хорошим: либо он в впадает в блуд, либо в пьянство, или другой грех, и это не обязательно проявляется внешне, эти падения могут происходить в течение дня в его душе. Ты же сам ходишь по «минному полю». Так разве тебе не жалко человека, который идёт с тобой рядом, подорвался, и у него оторвало ногу. Ты посмотришь и скажешь: ах ты, козёл? Ты видишь кровь, боль и сам понимаешь, что можешь тут же подорваться, как ты вообще можешь его осуждать?
Каждый из нас в любой момент может здесь же подорваться. Самое важное - друг за друга молиться, чтобы нам не впасть в напасть, в том числе и за того пастыря. Я не стал бы никого осуждать: знаю столько мирян и не мирян, которые пали на этом поле. Если не можете милосердствовать, хотя бы отвернитесь, не думайте об этом, никому не рассказывайте, не осуждайте. Это очень опасно, хотя внутри хочется осудить. Люди думают, что в церкви должно быть всё свято. Должно быть, но мы все люди, и лукавый нас истязает.
- Как духовник вы, наверное, замечаете, какие основные пороки терзают наше общество?
- Мне кажется, мы стали невнимательны друк к другу, перестали друг друга слышать. Увлекаясь этой жизнью, мы ведём опасные игры, потому что забываем, что просто в любой момент Господь может нас призвать. Все эти хотелки богатства, хорошей жизни, сластолюбие настолько нас увлекли, что мы забыли про настоящую жизнь, а настоящая жизнь в мире с самим собой, в Боге, в радости, в любви к ближнему. Мы никак не можем опомниться в погоне за мнимым счастьем, которое сами себе нарисовали. Никак не можем поймать и никогда не поймаем удачу. В природе не существует этой «дачи». Мы так зря тратим наше время. Каждый раз наступает новый день, новые обстоятельства, и мы летим и не можем остановиться. А понять нужно цель жизни. Когда поймёшь смысл жизни, будешь каждый день использовать для наполнения души Богом, а всё остальное ведёт к смерти, безумию души.
Духовная жизнь должна приносить радость. Хоть ты обмолись, хоть обпостить, если ты злой, это следствие неправильной духовной жизни. Ведь появляются люди, которые уводят в пещеры, заставляют отказываться от ИНН и паспортов… Что же это за глупость такая? Тонкий крючок лукавого, на который садятся православные и других подсаживают. Думаю, надо смотреть сначала за собой, иными словами, вынь бревно из своего глаза, потом увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего. На мой взгляд, сегодня людям не хватает объективности,а если нет её, значит нет духовности.
У русских была замечательная черта великодушия. Мы ее потеряли. Это надо воспитывать. Когда мои дети ссорятся, я никогда не выясняю отношения, кто прав, кто не прав: «Маш, ну ты прости, это же твой самый близий человек на земле». Всё никаких слов не надо, нечего выяснять. Великодушным нужно быть до бесконечности. Господь ничего не обсуждал, он сказал не судите да не судимы будете. Не судить никого - ни стариков, ни священников, ни прохожих, ни наркоманов, ни алкоголиков. Скажите: «Господи, помоги, дай ему здоровья!». Церковь этому и учит, а лукавый начинает соблазнять церковь, нарушается её авторитет. Приэтом мы такие крутые, всё можем, ага! Поэтому Господь и вразумляет нас через всякие катаклизмы, пока не поймём. Как сказано у отцов, если ты не смиришь себя сам, то Господь тебя смирит. Не поймешь так, поймёшь через болезни, скорби близких людей.
- А верующих за последние 15 лет стало больше? Как изменятся качество веры?
- 15 лет назад в полупустом храме на праздник было столько пьяно шатающихся людей, а до конца службы оставалось человек 15. Сейчас удивительно - от начала до конца полный храм и практически ни одного пьяного. Прогресс реальный.
Ещё 15лет назад было очень много неофитсва. За это время люди стали умнее, начитанней, практичней. Но есть много людей, которые, пребывая в Церви, не понимают, для чего они там находятся.
- Как рождались ваши храмы?
- Все шесть храмов, которые Бог дал мне построить, желанные. Люди, которые пережили горе, страдание, потеряли близких, в память о них и их святых покровителей возвели три из них: один из них храм Димитрию Солунскому при первой городской больнице, другой - князю Владимиру в посёлке Весенний, третий - храм святому Валентину в тюрьме. Интересно, что рукополагался я в храме Димитрия Солунского (ныне Димитриевский монастырь) и построил два храма этого святого.
«Каждый задолжал Богу, а он чуть больше»
- Отец Александр, говорят, вы начинали в Оренбурге тюремное служение?
- Не то, чтобы начинал, меня назначили руководителем отдела тюремного служения, и я начал систематически работать. До этого священник раз в полгода посещал колонию. У меня было не так. Мы посещали её раз в неделю и служили литургию. За каждой колонией закрепили священников. Начали выстраивать отношения, проводили мероприятия, добивались создания общины из заключенных. Это всё привело к тому, что вырос мой помощник и стал помощником генерала, он последовательно развивает служение.
Первый крестный ход от Верхней Платовки до Покровских пещер | Фотогалерея
- Почему Церковь занимается заключёнными, в то время, как светские люди зачастую отворачиваются от них и спорят о том, нужна ли смертная казнь?
- Их можно понять. Если с твоим близким что-нибудь сделают, это же беда. В таком случае можно только плохо относиться к преступнику. Но дело в том, что заключённый, выходя на волю, как правило, начинает совершать ещё больше преступлений. Особенно после наших колоний люди становятся ещё ожесточённей. Общество не принимает такого человека. Он никому не нужен, но хочет нормально жить, только вот на что? И он идёт воровать. Мы сами толкаем людей к этому. Это же больная душа, те же люди, которые идут по «минному полю», а мы их бросаем. Господь спрашивал, был ли я втюрьме, ты посетил меня? Где скорбь, там Господь. Когда человек совершает преступление, происходит помутнение рассудка - он один, в другой момент он может покаяться, и это уже другой человек. Мы дожны относиться по-христиански к этим людям. Если ты не хочешь в этом участвовать, не мешай другим и не осуждай. Смертная казнь не наш вопрос, вообще не моё дело. Каждый задолжал Богу, а этот - чуть больше.
Я этим занимаюсь не потому, что хочу, а потому что Господь заповедовал так. Иначе я никогда туда не пошёл бы. Помню, как приезжал из Беляевки в тюрьму в семь утра, чтобы совершить литургию, и ждал на ногах по пять часов. Меня пинали из стороны в сторону. Тогда там было негативное отношение к священникам. Но когда приходишь и видишь кающегося разбойника, понимаешь, что будешь ходить и дальше.
Если бы не было Христа, того краеугольного камня, я бы не был священником. Занимался бы другими делами. Если всё основано не на Христе, то имеет неправильные цели. Я бы не хотел так служить. Господь питает нас, найдутся люди, которые помогут. Я это сам пережил. Бывало, мы кушали один лук. Заканчивался лук, и я испытывал неизреченную радость, а знаешь от чего? Я знал, что Господь не оставит, знал что сделает всё технично и подаст необходимое для жизни. Так мы жили два года. Были страшные моменты, когда уже неоткуда было ждать помощь. Сейчас, слава Богу, всё нормально. Мы все забыли ощущение Божьего присутствия.
«Мне говорят, ты не нормальный, куда ты едешь»
- Отец Александр, у вас большой педагогический опыт. Расскажите, что самое важное в работе с детьми?
- Мне кажется, внутреннее состояние. Надо искать в себе Бога. Это основа, чем бы ты ни занимался. Это подскажет, как себя вести. Ребёнок, прежде всего, смотрит на твоё внутреннее состояние, каков ты, и доверяет тебе или не доверяет. Мне очень нравитися работать с детьми. Я сожалею, что прервалась эта практика. Хотя я горю желанием, только этим и заниматься. Если на новом месте моего послушания в Воронеже Господь благословит заниматься детьми, я буду очень рад. Я это люблю, понимаю, есть практика и опыт.
- Когда «Форпост» задумывался, почему вы выбрали патриотическое направление. Почему сегодня изменилось направление проекта?
- Я хотел организовать специализированное воспитание через призму спорта и военного дела. Готовить просто нормальных православных добрых и отзывчивых людей. А потом в мой адрес начала деликатно меняться политика. Слышал не очень хорошие отзывы о проекте. Задавали вопрос: зачем это надо, мол, мы все занимается тем, чтобы детей отдавать в семьи. В последний раз мне сказали в Москве, ну хватит уже создавать концлагеря для детей. Это был последний удар. А потом я увидел, что они правы, и за их словами стоят реальные дела, у них реально работает отлаженный механизм передачи детей из детдомов в семьи. В Москве очереди даже на детей-инвалидов благодаря их работе. Наверное, семью никто человеку не заменит. Произошла ломка, я охладел: всё, что я хотел сделать, стало не реально. Тогда же от переутомления у меня немного подорвалось здоровье, я попал в больницу. Постоянная бессонница, плохо себя чувствовал. Так я принял решение уехать на родину в Воронеж.
В Оренбурге я прожил 18 лет, 15 лет в сане. Меня пригласил в Саракташ отец Николай Стремский. Ему посоветовали меня как семинариста и спортсмена, готового работать с детьми, которых он усыновил. Три года я выполнял послушания в обители. По рекомендации отца Николая я стал священником. И я ему премного благодарен, за то, что он сделал лично для меня. В Оренбурге родились мои дети и внук. Я очень благодарен оренбуржцам.
- «Форпост» станет обителью милосердия?
- Это будет как Марфо-Мариинская обитель – монастырь, ведующий большую социальную деятельность. Здесь найдут приют самые сложные дети-отказники, матери-одиночки, оказавшиеся в трудной ситуации и не только.
- А как же «народная стройка», спросят вас?
- Не хочу никого обижать, но скажу честно. Я понимаю людей: кризис и прочее. Я думал, люди проникнутся этим проектом и каждый будет участвовать в строительстве, но откликнулись единицы. Народная стройка не долго длилась. Понял, что на это не построишь, и пожалел, что вообще объявил её. Я не хотел давать повод мне не верить. Из 400 ящиков в месяц мы собрали по 70 тыс., 50, 20, а потом 10 тысяч рублей. Все эти ящики я демонтировал. Понял, что народ у нас к народной стройке не готов. То, что построено - все на деньги спонсоров. Это не тот проект, на котором можно зарабатывать деньги. Я только тратил.
Я горел именно этим проектом. Делал не для себя. Теперь его возьмёт кто-то другой, не вижу проблемы. А я принял решение, что покидаю Оренбургскую область. Но впереди ещё гонка. (Завершились 18 июня – прим. ред.).
- Отец Александр, где вы берёте силы на все ваши занятия?
- Бог дал силы, а я их и использую. Не надо просто тратить их на что-то ненужное - на ночные клубы, анашу, героин, на то, что отнимает много сил, - смеется. - Когда Богу молишься, живёшь правильной духовной жизнью, знаешь, сколько сил появляется? Даже не представляешь! Готов горы свернуть.
- Вы столько всего сделали и при этом не гордитесь. Хотя часто, когда люди достигают чего-то, то возвышаются, становятся закрытыми. Как вам удается оставаться наравных?
- Да никак. Это не мои заслуги. Это не я, это Господь делает. Не будь Его в моём сердце, что бы я делал, чего бы я стоил? Я вообще всё забываю сразу. Святые отцы говорят, что надо забывать все добрые дела, которые ты делаешь. Надо научить себя так думать, не привязывать ни к чему. Мне говорят, ты не нормальный: люди бросают всё, едут куда-нибудь ради денег, славы, а у тебя это всё есть. Если бы у меня был дорогой автомобиль, я мог бы выйти из него и сесть в простой, мог бы выйти из хорошего дома и в конуре жить. Мне хорошо. Я не привязываюсь ни к чему.
Я не хочу думать, что я что-то сделал, для Бога главное твоё состояние в данный момент. Многие из нас чего-то щёки дуют, выдумывают, что что-то сделали. Я вообще ничего не сделал и так думаю всегда. Я даже в храм захожу, как будто я первый раз в этом храме. Господь здесь главный. Я вообще здесь никто. Наблюдал, как другие заходят… Это печалит.
«Мимо проходил»
- Отец Александр, а в чём секрет вашего успеха? Ведь вы брались за дело, и оно у вас получалось.
- Я строил взаимоотношения с людьми честно и искренне. Никогда никого не обманывал Был таким, какой есть.
Многие говорят, что священники обычные люди. Но они обычные только тогда, когда без Бога. Как только они с Христом, это уже не обычные люди. Господь даёт им особую благодать, и если священник правильно пользуется ей, то он другой человек, он не такой обычный, как все. Священник не должен спускаться к нашим людским низменным страстям, а должен быть выше всего этого, чтобы люди тянулись к духовной жизни. Я никогда много себе не позволял. Если отпускал какие-то шутки, то это было так дозировано, аккуратно, что это ни в коем случае не соблазняло людей. Если я видел, что где-то перебарщивал, я сразу всё это исправлял, и я видел, что человек возвращался к духовной жизни. Но это был узкий круг людей, которых я очень близко знаю. Всегда, где бы я не находился, в спортзале или за столом, где вино льётся рекой, я всегда оставался священником и всегда нёс проповедь слова Божия, и от этого я страдал, потому что все эти большие попойки заканчивались тем, что все приставали ко мне и искали слова Божия, - смеется. - Для меня это было так напряжённо, но я трудился и там тоже. Священник везде должен оставаться священником, следить за своими словами. Я не давал повод думать обо мне по-другому. Или я буду служить максимально правильно со всеми трудностями, падениями внутренними, но буду вставать, или я снимаю крест, и ничто меня не остановит. Я не буду служить ради денег, ради чего-либо другого, не буду служить в тёпло-хладном состоянии. Надеюсь, что я так буду думать всегда.
- Если бы вы знали, что заболеете, вы бы так же неуёмно работали? Вы уезжаете не на покой?
- Никакого покоя я не ожидаю. Более того, я хочу трудиться ещё больше в миллион раз точно. Трудиться, не покладая рук, даже без выходных. Хотелось бы, конечно, уделять время семье… Мало времени осталось нам жить. Всё быстро пролетает. Как сказал апостол, спешите делать добро. Нужно спешить жить духовной жизнью. Не надо сидеть и чего-то ожидать.
- Отец Александр, вы создали сестрическую общину, являетесь её духовником. Как же вы оставите ее?
- С Богом всё легко: и создать, и оставить. Когда Господь в сердце, не перестаёшь их любить, даже если уедешь. Не я же даю им эту любовь. Господь даёт. Я понимаю прекрасно, что вообще здесь не при чем, мимо проходил. Сестры молодцы, с пониманием отнеслись к отъезду. Они настоящие христианки. Они знают, что именно на Христе все основано, а не на личных желаниях. Хотя приходили люди и говорили, что хотят помогать бедным людям, ухаживать за престарелыми… Я говорил, оставьте свои хотелки. Всё это неправда, ложь. Сегодня ты хочешь, а завтра не хочешь. Вот, когда бросишь всё свое хотение и выстроишь здание на Христе, тогда донесёшь свой крест. Я, может, не хочу быть священником, а хочу пить, курить (шучу). Я хочу выстраивать свою жизнь не на том, что я хочу, а на том, что Христос хочет, и это правильно.
Хотел бы бежать от узнаваемости
- Как появился один из последних проектов обучение жестовому языку?
- Синод благословил, а я загорелся. Сложность в том, что помимо знания жестового языка, нужно найти формы общения. Я находил их. Глухие любят играть в футбол. Сейчас мне запретили спортом заниматься. А для меня это входной билет. Это была бы косвенная проповедь. Как это работает, вижу только я. Вижу, где это срабатывает. Другой не может увидеть, он не в этой теме находится. В идеале, конечно, я бы мог только служить. Но дайте мне людей, которые будут это делать. Здесь их нет. Я нашёл такой выход в миссионерстве, потому что другого не нашёл. И это работает. Знаю, как много плодов от отношений. Мне нужна оперативность. Помогает и узнаваемость. Вообще я бы хотел бежать от этого. Но я знаю, что это хорошее средство для решения вопросов. Я не обольщаюсь. И я не чувствую себя человеком, которого знают. Я, правда, так думаю. Это ход борьбы духовной, когда ты все время над этим работаешь, не позволяешь лукавому залезть тебе в сердце и ум. А если бы была такая страсть, ещё и сребролюбие, я бы работал в 10 раз больше, потому что это мотиватор большой был бы, ведь это классно, и, многие говорят, деньги можно заработать. Я просто делаю дело Божие своими руками. Всеми любимый пастырь Иоанн Кронштадтский ходил в дорогих одеждах, был богат, у него был свой корабль, но при этом не привязывался ни к чему. Хотелось бы так… Печально, когда священники интересуются доходом. Как люди могут и думать о деньгах и службе Богу. Печально, что такое присутствует в Церкви, народ соблазняется этим, и это препятствую вхождению в храм. В Евангелии сказано, если тебя соблазняет твоя рука, отсеки её. Надо отсечь богатые одежды, дорогие автомобили. Бывает, что многие священники говорят, что народ всё равно будет обсуждать, ему не докажешь. Понятно, что причина в зависти, но и мы не должны давать повод. А у людей должно быть великодушие.
- Что самое главное из того, что вами сделано?
- Всё было главное. Каждый день главный. Я очень рад и очень благодарен оренбуржцам, что дали такую возможность потрудиться Богу. Со многими я сдружился. Люди здесь хорошие. Только не хватает духовности. Но это всё приобретается. Регион достаточно неплохой. При первой возможности обязательно буду сюда приезжать, встречаться с людьми, которых знал.
Богатый и бедный, депутат и крестьянин. Кто и зачем шел к Николаю Угоднику? 
Необычная история любви: расстояния чувствам не помеха 
«АиФ Оренбург» поздравляет всех с Новым годом! 
«Чего ты машешь руками?». С какими проблемами сталкиваются глухие 
Желание под бой курантов, или Как привлечь удачу в новогоднюю ночь