Главное следственное управление СК России завершило расследование уголовного дела о крушении самолета «Саратовских линий», следовавшего из Москвы в Орск. В результате авиакатастрофы, произошедшей 11 февраля 2018 года, погиб 71 человек, включая трех детей. Самому младшему пассажиру было всего пять лет.
Уголовное дело в отношении командира экипажа Валерия Губанова, который по версии следствия, не справился с управлением из-за слабой профессиональной подготовки и «психофизических особенностей характера», прекращено в связи с его гибелью. Перед судом предстанут два его бывших руководителя Сергей Яшкин и Юрий Костин, уже вышедшие на пенсию. Как сообщает «Коммерсант», им придётся рассказать суду, как в рейс был отправлен полноценно не отдохнувший и склонный к панике пилот.
От удара разрушились даже двигатели
На днях следователь ГСУ СКР ходатайствовал в суде об очередном продлении меры пресечения в виде запрета определенных действий Сергею Яшкину и Юрию Костину. Басманный суд Москвы удовлетворил данные требования. Бывшему заместителю гендиректора АО «Саратовские авиалинии» и экс-начальнику лётной службы авиакомпании, ныне находящимся на пенсии, еще два месяца придется находиться дома в вечерние и ночные часы. Также им запрещено пользоваться телефоном и Интернетом и общаться с коллегами-авиаторами. По крайней мере до начала суда по существу дела, но дата начала процесса пока не названа. Следствию еще предстоит ознакомить обвиняемых и их адвокатов, а также родственников погибших пассажиров и членов экипажа Ан-148 с собранными доказательствами. А это более сотни человек.
Работали в небе сверх нормы
Следком России был готов прекратить уголовное преследование в связи с гибелью пилотов, но тогда это означало бы автоматическое признание летчиков виновниками трагедии. С таким решением изначально не согласились вдова и дочь Валерия Губанова. Они полагали, что командир экипажа — опытный пилот, прошедший Афганистан, награжденный за участие в боевых действиях медалью «За отвагу», — не мог ошибиться в обычном гражданском полете.
На последнем заседании Басманного районного суда стало известно, что родственники обоих летчиков все же согласились на прекращение их уголовного преследования по нереабилитирующим обстоятельствам. В окончательной редакции обвинения фигурировали уже только фамилии Янюшкин и Костин.
По версии Межгосударственного авиакомитета и СКР, бывшие управленцы «Саратовских авиалиний» должны разделить ответственность за катастрофу с летчиками. По их мнению, они не обеспечили пилотам нормальные условия работы. Согласно тексту дела, под руководством обвиняемых авиакомпания испытывала «критическую нехватку» летного состава. Это, в свою очередь, вынуждало, например, командира Губанова систематически «перевыполнять» установленную Минтрансом временную норму нахождения за штурвалом для гражданского летчика.
Спешка и отсутствие знаний
Второй проблемой стала спешка. По мнению следствия, именно из-за позднего прибытия Ан-148 в Москву экипаж отказался от обработки самолета антифризом.
Помимо этого, в вину двум бывшим управленцам ставится и недоученность пилотов компании. Так, расхождение показателей скорости на приборах обязательно изучаются летчиками во время наземных тренировок. Но, как полагает следствие, Губанов и Гамбарян впервые в своей практике столкнулись с такого рода отказом. МАК установил, что конструкция имевшихся у авиакомпании авиатренажеров не позволяла отрабатывать эту нештатную ситуацию, а моделировать ее в тренировочном полете запретил производитель самолета — украинская госкорпорация «Антонов».
«Подготовить пилота для безопасной эксплуатации Ан-148 было невозможно в принципе», — говорилось в отчете МАК.
«Хрен с ней, с высотой!»
В довершении всего, проведенная по назначению МАК посмертная психолого-психиатрическая экспертиза Валерия Губанова установила, что для командира воздушного судна он обладал довольно необычными «психофизиологическими особенностями». Губанов был не способен адекватно реагировать на стрессовую ситуацию. По словам психологов, во время аварийной ситуации на борту в сознании командира сформировался «доминантный очаг возбуждения» в виде необходимости контроля скорости. В тот момент он просто забыл про все остальные параметры полета. При этом летчик отгородился «психологической стеной» от своего напарника, который пытался обратить его внимание на опасное снижение.
О потере контроля над собой свидетельствует, например, расшифровка его речи: «Фигня пошла. Щас, щас, щас… Оп, оп, оп… Хрен с ней, с высотой!».
По мнению психологов, разошедшиеся показания скорости ввергли командира в состояние паники. В последние секунды полета она сменилась глубоким ступором. Согласно заключению экспертизы, Валерий Губанов утратил не только способность прогнозировать поведение самолета, но и работоспособность в целом.
По мнению Следственного комитета, трагедии можно было избежать, если бы все эти проблемы выявило не проведенное расследование, а руководство авиакомпании на стадии подготовки и отбора летчиков.
