В Оренбурге начались суды из-за недавно вступившего в силу закона о новом порядке обращения с бездомными животными. Зоозащитники скинулись на модных адвокатов и подали иск с требованием отменить «бесчеловечный» документ. Оренбургский областной суд иск принял и постановил приостановить действие нового закона. На паузе он пробудет до конца судебных разбирательств.
Отлавливать, но не убивать
Коллективный иск подан в суд в Оренбургской области. Зоозащитники оспаривают некоторые положения регионального закона об эвтаназии бездомных животных. Истцы считают, что он частично нарушает федеральное законодательство. В частности, по мнению директора Благотворительного фонда помощи животным Юлии Бабенко, есть существенные расхождения в сроках, которые отводит региональный закон на то, чтобы пристроить бездомное животное в новую семью.
– По Гражданскому кодексу домашние питомцы считаются имуществом хозяина, этот же кодекс в случае потери своего имущества даёт полгода на его поиски, – поясняет Юлия Бабенко. – А в Оренбуржье хозяевам потерявшихся собак и кошек дают всего 10 дней, после истечения которых животных будут умерщвлять. В этом региональный закон противоречит федеральному.
Это уже вторая попытка зоозащитников оспорить действие нового закона. В первый раз иск отклонили, поскольку его подали ещё до вступления этого закона в силу. На этот раз иск принят к рассмотрению. Первое заседание назначено на 29 июля.
В социальных сетях оренбургские зоозащитники объяснили, почему решили взяться за исполнение контракта. Они заявили о том, что не будут усыплять собак даже после того, как истечёт предусмотренный законом 10-дневный срок.
– Мы начали борьбу в правовом поле – подали заявления в прокуратуру, подаём иск в суд. Но вчера произошли обстоятельства, которые вынудили нас поменять своё решение. Была прямая угроза, что контракт заберёт подрядчик, готовый убивать собак! Поэтому Союз экстренно принял единственное верное решение – контракт наш, – говорится в сообщении организации в соцсетях.
Отловленных собак планируют отвозить для проживания на территорию фонда «Сердца в унисон». Каким образом сотрудники разместят всех собак, учитывая обычную нагрузку приюта, которому отдельные «доброжелатели» фактически подбрасывают собак и кошек прямо под дверь, не уточняется. Тем более, что частные приюты Оренбурга уже обращались к президенту РФ с призывом помочь в расширении территории, которой катастрофически не хватает.
Срок действия контракта – до 8 августа текущего года. За это время подрядчик должен отловить порядка 80 особей бродячих собак. При этом оренбургская организация уже не раз отлавливала собак по контрактам с городом в рамках действия предыдущего закона, который работал по системе ОСВВ. У неё есть своя ветклиника, пункты для временного содержания животных, также она активно сотрудничала с волонтёрами в вопросах поиска животным нового дома.
Суд вопроса
«Собачий» закон, который изначально не предусматривал умерщвление животных, пересмотрели в Госдуме после трагедии в Оренбурге: в апреле 2023 года свора бродячих собак напала и насмерть загрызла 8-летнего мальчика. После этого депутаты разрешили самим регионам решать, вводить или нет эвтаназию безнадзорных животных у себя на территории. Положительное решение приняли семь российских регионов – Бурятия, Тыва, Республика Алтай, Чукотка, Магаданская и Астраханские области. И совсем недавно – ещё и Оренбургская область.
Параллельно с оренбургским судом правомерность принятых в регионах законов об эвтаназии бродячих собак рассматривают в Конституционном суде РФ. Генпрокуратура РФ полагает, что депутаты регионального парламента, приняв документ, вышли за рамки своих полномочий.
Суть претензии в том, что в законах этих семи регионов, разрешивших эвтаназию животных, нарушен принцип «верховенства права». По Конституции РФ, законы субъектов Федерации не могут быть приоритетнее федеральных документов. А в думских поправках, разрешающих как раз самим регионам определять, что делать с животными, эвтаназия прямо не указана нигде.
Более того, зоозащитники приводят аргументы, что во фразах «умерщвление агрессивных собак» не указывается, кто будет определять агрессивность. Мол, делать это должны только профессиональные ветеринары. Иначе это проявление живодёрства.
Зоофобы в свою очередь возражают: если на меня бросилась свора псов, кусает и рвёт одежду, то что же, нужно вызвать ветеринара, чтобы он справку выписал – да, эти собаки проявляют агрессию. Согласитесь, такую ситуацию можно представить только в бредовом сне.
Тем не менее, как говорят эксперты, шансы на отмену поправок про эвтаназию животных в Конституционном суде довольно высоки. Решение ожидается до конца лета.
Зоозащитник – экстремист?
Депутат Законодательного собрания Оренбургской области Иван Кочугуров обратился к главе СКР Александру Бастрыкину с просьбой признать зоозащитные организации экстремистскими. Отметим, что именно этот народный избранник стал инициатором принятия в Оренбуржье закона, который предусматривает эвтаназию безнадзорных и невостребованных животных.
Кочугуров напомнил о трагедии, которая произошла в Оренбурге в апреле 2023 года. Тогда стая бродячих собак напала на 8-летнего ребёнка. Мальчик погиб от укусов животных.
В то же время зоозащитники стали размещать в социальных сетях сообщения и видеоролики, в которых открыто говорили о том, что дети сами виноваты в трагедии, обвиняли юных оренбуржцев в провокациях по отношению к бродячим псам и даже призывали убивать детей, которые, по их мнению, неподобающе обращаются с животными.
В отношении одной из блогерш в Оренбурге шло судебное разбирательство о клевете на погибшего от собак ребёнка. Её признали виновной.
Народный избранник отмечает, что со стороны зоозащитников стало нормальной практикой призывать граждан не исполнять закон, они проявляют неповиновение властям, оскорбляют граждан. Все эти действия, по мнению депутатов, требуют особой правовой оценки.
«Одновременно с этим в сети Интернет присутствует множество публикаций о детях, растерзанных или покалеченных стаями собак. По значительному количеству таких происшествий также никто не привлекается к ответственности. Это подрывает доверие граждан к правовой системе и совершенно не соответствует постоянным призывам властей о необходимости иметь много детей», – написал Иван Кочугуров.
Оренбургский депутат просит Бастрыкина взять на свой контроль расследование дела о гибели ребёнка от бродячих собак. Также он призывает включить так называемые зоозащитные организации в перечень экстремистских. Кроме того, он предлагает ввести в законодательство понятия «зооэкстремизм» и «зоотерроризм».
Чип спешит на помощь
Кроме всего прочего, чтобы урегулировать многочисленные вопросы в сфере содержания домашних животных, в Оренбуржье приняли ещё один закон. Он обязывает чипировать всех собак независимо от их размера, а сведения о них вносить в единый реестр, который ведут в государственных ветеринарных клиниках. Он также вступил в силу с 1 июля.
Как отмечают в региональном минсельхозе, с момента начала действия этого закона в регионе официально зарегистрировано порядка 900 животных. В общей сложности за всё время в Оренбуржье чипы имеют около 7 тыс. собак: оренбуржцы чипировали и регистрировали своих питомцев и до вступления в силу нового закона.
Согласно новому постановлению, регистрация домашних собак должна проходить при достижении ими трёхмесячного возраста. Подать заявку следует в течение 30 календарных дней. Регистрацию проводят ветеринарные специалисты государственных бюджетных учреждений. Эта услуга является платной – её стоимость составляет 134 рубля без учёта стоимости чипа. Нарушение новых правил и отсутствие регистрации влечёт наложение штрафа на граждан в размере 3–5 тыс. рублей.
Но и здесь собаководы разделились на два лагеря. Есть те, кто спокойно воспринял эту информацию и готов включить своего четвероногого друга в реестр. Но есть и те, кто не видит в этих нормах никакого резона. По крайней мере пока.
– Этот чип поможет мне только в том случае, если я потеряю свою собаку, но для этого у неё на ошейнике есть капсула с моим номером телефона, – рассказывает хозяин лабрадора Николай Пучков. – Пока я не понимаю, каким образом какие-то службы смогут проверить, есть ли у моей собаки чип. Ни одно ведомство, включая участковых или даже волонтёров, кто занимается поиском или содержанием потерявшихся собак, не имеют в своем арсенале какого-то прибора, который мог бы считать этот чип. А следовательно, непонятен механизм выставления штрафов за это нарушение. Я не против самого такого решения, это хороший шаг, но я пойду на него только тогда, когда буду иметь полное представление о том, как будет работать эта система.