28 мая 1863 года Оренбургская губерния была определена в качестве местности, предназначенной для размещения лиц, проявивших «вредные политические стремления» во время Январского восстания 1863 года в Польше. Корреспондент «АиФ в Оренбуржье» выяснил, кто приехал в Оренбуржье из мятежной страны и как они жили в ссылке.
«Проживавшие под надзором полиции»
Ночь с 10 на 11 января 1863 года в Варшаве выдалась неспокойной. Зловещую тишину, установившуюся накануне, нарушили звучавшие со всех концов города призывы к восстановлению независимости Польши и борьбе с захватчиками, сопровождавшиеся нападениями на полицейских чинов и представителей русской администрации. В скором времени Польское восстание 1863 года, называемое также Январским, охватило территорию всего Царства Польского и Западных губерний Российской империи (его очагами стали Виленская, Ковенская и Гродненская губернии). Командующему войсками Виленского военного округа М.Н. Муравьеву 14 января было предоставлено право – принимать любые меры, «необходимые к охранению спокойствия в крае». В результате за разгромом «мятежнических шаек» и арестом непосредственных участников восстания следовала высылка из Северо-Западного края (территории современной Белоруссии, Литвы) и Царства Польского лиц, подозревавшихся в симпатиях к мятежникам.
Надзор за польскими ссыльными поручался начальнику губернии, который должен был разделить все населенные пункты губернии на два разряда в зависимости от их климатических условий, топографического положения, материальных удобств для жизни и количества жителей. Основанием назначения ссыльного на жительство в том или другом разряде местности служили «их поведение и нравственность». Начальник губернии обязан был следить, чтобы полицейский надзор, «удовлетворяя нуждам общественной безопасности, не был стеснительным или обременительным для высланных лиц».
Начальники полиции должны были выделить помещения для проживания ссыльных, наблюдать за их поведением, занятиями и образом жизни. Знать круг их знакомств; следить, чтобы у них не образовывались с кем-либо из местных жителей «особые связи и отношения». Докладывать о влиянии ссыльных поляков на местное общество, и какое впечатление они производят на местных жителей. Почтовые конторы обязаны были сообщать по требованию Начальника полиции, куда и кому посылаются письма ссыльных.
Участники восстания, отправлявшиеся в ссылку за собственный счет, могли следовать в почтовых каретах. Лица, не имевшие собственных средств на покрытие издержек по перевозке, отправлялись под конвоем внутренней стражи, этапным порядком.
Первоначально на территорию Оренбургской губернии для жительства под надзором полиции предполагалось выслать 148 человек: 65 – в Уфу; 39 – в Челябу (Челябинск); 26 – в Стерлитамак; 15 – в Мензелинск; 13 – в Бирск; 10 – в Белебей. Однако после рапорта оренбургского гражданского губернатора Г.С. Аксакова 29 июля 1863 года городами для размещения ссыльных были определены также Верхнеуральск, Оренбург и Троицк, так как «Оренбург по условиям жизни и по устройству полиции, а Троицк по отдаленности своей, удобны для этой цели».
К концу 1863 года в Оренбургскую губернию под надзор полиции за причастность к мятежу были доставлены 140 человек. Оренбургскому и Самарскому генерал-губернатору А.П. Безаку было сообщено об удвоении числа лиц, которые будут присланы на жительство в губернию. К середине 1864 года число прибывших в Оренбургскую губернию польских ссыльных достигло 278 человек, а к концу 1864 года – уже 430 человек.
Неприкосновенность переписки
С начала 1864 года постепенно ужесточались правила содержания польских политических ссыльных. Вся корреспонденция, приходящие на их имя отдавалась для предварительного просмотра начальнику Оренбургской губернии, а в уездах – уездным исправникам, что было нарушением закона о неприкосновенности личной переписки. Поэтому с 22 марта 1864 года просмотру подлежали только письма тех ссыльных, «особенное наблюдение за перепиской которых будет признано необходимым начальством». Чтобы прекратить случаи передачи ссыльным записок в пакетах с деньгами 7 июня 1864 года чиновникам дозволялось в присутствии полицмейстера вскрывать адресованные ссыльным пакеты и вынимать из них только письма, при которых пересылаются деньги. Сами же деньги должны были выдаваться в прежних конвертах, с печатями чиновника, которым было вынуто письмо для прочтения.
В мае 1864 года дети ссыльных, находящиеся добровольно при родителях, лишались права выезда из мест ссылки и поступали под строгий надзор полиции. В июне жены и дети лиц, добровольно отправившиеся с родственниками в ссылку, были права изменять место жительства.
К началу 1865 года лицам, высланным за участие в восстании 1863 года, было запрещено покидать определенные местности; обучать детей; вступать в гражданскую и государственную службу. Они были лишены права на неприкосновенность личной переписки, а наказание за совершенные ими преступления, распространялось на членов семей, отправившихся вместе с ними в ссылку.
Всего к середине 1865 года в Оренбургскую губернию за причастность к «произошедшим политическим беспорядкам» из Царства Польского и Западного края под надзор полиции были доставлены 506 человек, причем более половины польских ссыльных получали содержание от казны.
«Водворенные на казенных землях»
Те, кто за участие в восстании 1863 года лишился всех прав и состояния, а также политические преступники из «простого сословия», водворялись на казенных землях во внутренних губерниях империи. На расположенном в Пскове сборном пункте этой категории преступников выдавалась арестантская одежда, после чего партия ссыльных, назначенных к водворению в Оренбургской губернии, отправлялась пешим этапом в Уфу для распределения по селениям Оренбургского и Челябинского уездов. При этом Оренбургскому и Самарскому генерал-губернатору А.П. Безаку было запрещено водворять ссыльных в деревнях, населенных «татарами, так как они, на время когда жители деревень отправляются для кочевки, остаются в них безо всякого присмотра».
Польским поселенцам выплачивалось по 55 рублей серебром, на «домообзаведение». Лицам, не достигшим совершеннолетия, выплачивалось по 10 рублей в год «на призрение». В целях «прочного устройство крестьянского хозяйства», лицам, водворенным на казенных землях Оренбургской губернии, разрешалось обращаться в Министерство внутренних дел с просьбой прислать к ним их семейства.
Всего к водворению на казенных землях Оренбургского и Челябинского уездов был определен 831 человек, из которых в Уфу на распределение прибыли 754 человека.
В общей сложности за причастность к восстанию 1863 года в Оренбургскую губернию были высланы 1307 человек. Причем 33% (404 человека) составляли дворяне; 28% (350 человек) были мещанами; 25% (310 человек) – крестьянами; 7% (85 человек) – однодворцами; 5% (59 человек) относились к польской шляхте и 2% (25 человек) являлись ксендзами. Тем самым представители привилегированных сословий впервые перестали составлять абсолютное большинство ссыльных.