Год 1879-й вошёл в историю нашего города как один из самых страшных за всё время его существования. Сразу несколько сильнейших пожаров, уничтожили две третьих его построек. Причём сгинула в огне самая лучшая часть Оренбурга, центр с дорогими постройками и общественными зданиями. Даже два десятилетия спустя в городе всё ещё оставались следы былого пожара, а некоторые уникальные строения были потеряны навсегда.
От Бурзянцева до Выставочной
Пожар начался 16 апреля около 10 часов утра. До сих пор доподлинно неизвестно, откуда именно началось возгорание. В архивных источниках указывается лишь, что первые следы огня были обнаружены в районе Александровских бань – на тот момент крупнейшее и самое современное в городе «помывочное заведение». Построенные в 1867 году на углу современных улиц Бурзянцева и Максима Горького, они привлекали к себе огромное количество горожан – любителей горячего пара да ароматного веника. Возможно, что искры из трубы банной печи и разожгли пожар. По другой версии, от неисправной печки загорелся один из расположенных рядом частных домов. Как бы там ни было, но именно с этой точки огонь стал стремительно распространятся, перепрыгивая с крыши на крышу.
Ситуацию резко усугублял ураганный юго-западный ветер, раздувавший пламя пожарища, словно горн в кузне. Как писала газета «Оренбургские губернские ведомости» в апреле 1879 года, «огонь быстро, не более как в 4 часа, захватил в свои истребительные объятия громаднейшую площадь городских построек вёрст на 5 (квадратных)… Огонь, показавшийся с краю города около моста, быстро перескакивал через целые кварталы домов, лишая обывателей возможности всякого отступления, и к двум часам дня гигантские разрушительные скачки и прыжки пламени видны уже были на противоположном конце города. Полоса, захваченная огнём на юго-западе города, быстро расширилась к северо-восточной окраине и через два часа представляла целое море огня.»
Прочертив сегодня на карте линию от перекрёстка улиц Горького и Бурзянцева на северо-восток до нынешней улицы Маршала Жукова и филармонии можно представить, как распространялся огонь. Хуже всего было то, что пламя двигалось по кварталам, застроенными самими красивыми и богатыми домами. Пожар не щадил даже каменные здания: полыхали кровли, рамы, двери, а затем занимались и внутренние их посещения.
Уже в современное время пожарные определят по архивным записям, что имело место явление «аэродинамической трубы»: ветер в тот день дул так неудачно, что дома на улицах не останавливали его, а наоборот – воздух продувался между ними, как в трубе, лишь усиливая и без того огромную тягу. «Весь город словно бросили в одну гигантскую печь – пламя с воем, с завихрениями стелилось по улицам, пожирая один дом за другим» - писали современники.
Задыхались в дыму и падали замертво
«Из общественных зданий, истреблённых этим пожаром, назовём: духовное училище, казённую палату, общественное собрание, мечеть, учительский институт, женскую гимназию, женскую прогимназию, дом городской думы и управы, окружный штаб, гостиный двор, общественный городской банк, Троицкую церковь, помещение общества взаимного кредита, оренбургскую контору московского торгового банка, оренбургское отделение государственного банка, городскую богадельню, телеграфную станцию, аптеки, Капеллера и Розенберг инженерное управление, военно-окружной суд, две камеры участковых мировых судей, церкви Троицкую и Петропавловскую, гостиницы «Европейскую» Ладыгина и «С.-Петербургскую» Гусева, а также гостиницы Антона Каретникова, бывшую Тарасова, «Царское Село» Попкова, «Вена» Белякова и все прочие, сколько их было, за исключением жалких гостиниц близ театра, Антошечкина и ещё двух-трёх на хлебно-соляном базаре, по счастию для жителей уцелевших.
Нет возможности обнять воображением, чего стоили эти помещения и строения». – таков итог страшных потерь пожара приводят «Ведомости». – «Целый день 16-го, ночь на 17 и весь день 17 апреля и даже 18 весь Оренбург метался, мучился, страдал и буквально задыхался в дыму. Беспокойство было тем сильнее, что порывистый, адски-ураганный огонь действовал скачками, неожиданно налетал вперёд и в стороны, и заставал все жертвы свои решительно врасплох. Никакие пожарные меры и способы, никакие усердные содействия граждан и полиции, даже вызванная по телеграфу пожарная команда из Самары, не могли остановить страшного действия разрушительной стихии».
Репортёр газеты описывает ужасные жертвы пожара: «(жертв) некому было спасать, и даже страшно, просто невозможно было спасать, так как улицы и перекрестные переулки делались непроходимыми. На них задыхались от чаду и падали лошади и даже собаки. Быки вьючные ревели и, мыча ревучи, падали и издыхали, оставляя себя и кладь свою на жертву безжалостному огню».
Побросав всё, люди бежали в сторону современной Филармонии, к недавно построенному Свято-Успенскому монастырю (он и поныне стоит на современной улице Аксакова). Монастырь не мог вместить всех желающих, и люди, обожжённые, с перекошенными от отчаяния лицами просто падали на землю у стен – и в безмолвном ужасе смотрели на страшное зарево полыхавшего пожара.
До сих пор нет точных данных о количестве погибших в той трагедии. Сохранились лишь записи о потерях домов: свыше 1300 строений и около 300 купеческих лавок исчезло в пламени, превратившись в почерневшие головёшки и закопчённые каменные остовы.
Строили всем миром
На пепелище выгоревшего Оренбурга до самой глубокой осени, до первых снегов ещё тлели угольки. Несколько раз летом пожар вспыхивал снова, на остатках того, что ещё не догорело весной. Ущерб был гигантским. Сразу же по распоряжению министра внутренних дел Льва Макова был открыт Комитет народной помощи, в фонд которого и были перечислены им первые 10 тыс. рублей. В том же 1879 году большой благотворительный концерт для сбора помощи пострадавшим в оренбургском пожаре провёл легендарный музыкант, композитор и дирижер, директор Санкт-Петербургской консерватории Антон Рубинштейн.
Для скорейшего восстановления и помощи пострадавшим город был разделен на пять частей, назначен попечитель в каждой из них. Попечители собирали для пострадавших как денежные средства, так и продовольствие, одежду, бытовые вещи. Весь о страшном бедствии разлетелась по соседним городам, и оттуда приходила помощь погорельцам. Так, «Ведомости» писали о том, как Самара «откликнулась сочувствием прежде других мест. Живо помня недавнее своё бедствие, она по первому намёку из Оренбурга выслала 780 пудов печёного хлеба, 57 пудов мяса, 15 фунтов чая и 5 пудов сахару. Нежинский посёлок и станица Донецкая шлют также хлеб. Выдача продовольствия производится при полицейских частях.»
Временно по соседним сёлам и слободам размещались и семьи погорельцев, число которых «далеко перевалило за тысячу».
Следует отметить также, что крупный городской пожар 1879 года стал толчком к глубоким преобразованиям в городской противопожарной службе. Уже при генерал-губернаторе Оренбургской губернии Николае Крыжановском стали следить за правильностью застройки города, за состоянием проездов, дабы пожарные команды могли без задержек подъезжать к местам возгораний. Серьёзно были укреплены силы и личных состав пожарных станций, тогда же появились и специализированные «пожарные инспекторы», как сказали бы сейчас. В их функционал входило наблюдение за состоянием водяных колодцев, наличия рынд, а также визуальный осмотр труб и дымоходов на предмет вылетания искр и опасности для кровель.
Базовые принципы противопожарной защиты, введённые полтора века назад, актуальны и по сей день.