Искусство в массы, или Рецензия на спектакль почти 150-летней давности

Ныне это глупость или ложь

   
   

Верить в просвещение, по-моему,

Ибо что в помои не вольёшь –

Теми же останется помоями.

Это до предела жёсткое четверостишие Игоря Губермана очень точно характеризовало взаимоотношения обычного оренбургского обывателя с Мельпоменой. Театр, который располагался в манеже, меньше всего напоминал храм искусств. Там было сыро, дурно пахло, и отсутствовала вентиляция.

Опытные театралы советовали непременно пить водку в антрактах в качестве компенсации неудобств. Представьте себе потёртые кресла, грязный потолок, барьеры лож, оклеенные пошарпанной засаленной бумагой. В общем, разобраться в том, что это театр, а не кабак, без стакана сорокоградусной было весьма проблематично.

И уважаемая театральная публика, традиционно приняв на грудь, вела себя в храме лицедейства по-свойски, я бы даже сказала, по-домашнему. Оренбургские театралы запросто щёлкали орехи и грызли семечки непосредственно во время спектаклей.

   
   

А в антракте стремительно бросались в буфет за напитками, следуя проверенному правилу: пиво без водки – деньги на ветер. И сразу жизнь окрашивалась яркими красками, а высокая сила искусства пробивала аж до внутренних органов. Некоторые кавалеры под впечатлением почему-то начинали щипать сидящих рядом дам, отчего те визжали громче актёров.

После второго акта – вновь антракт, и снова пиво и водка. Как-то на самом интересном месте третьего акта, когда актриса Строганова трагически умирала на сцене, из зала громко выдворяли сильно пьяного театрала, который упорно не хотел покидать храм искусств.

Фото: История Оренбуржья

Потом опять был антракт, где рекой лились пиво и водка. Публике, в общем-то, уже и не важно было, что там на сцене и о чём, собственно, пьеса. В зрительном зале кипели иные страсти. В четвёртом акте, по сценарию, актёр Корсаков душевно рыдал над трупом жены, а актёр Дьяков лишал жизни мачеху.

Публика под действием высокого искусства, а также принятого горячительного, начала активно реагировать на происходящее громкими репликами, одобряющими убийство злодейки. Самого эмоционального театрала вновь пытались вывести, зритель сопротивлялся как мог. Актёры, забыв слова пьесы, с интересом смотрели в зал. Даже убитая мачеха, приоткрыв один глаз, косилась в сторону галёрки.

То есть то, к чему так стремятся лучшие театральные режиссёры мира – добиться максимального взаимодействия происходящего на сцене и зрительного зала, запросто достигалось в грязном обшарпанном провинциальном театре при помощи простого и доступного допинга – многоразового коктейля из пива и водки ещё в 19-м столетии.

Смотрите также: